Когда ты собираешься съезжать, Дашенька?
Мама стояла в дверях кухни, опершись на косяк. В руке у нее кружка с чаем, а в голосе равнодушие, приправленное чем-то почти презрительным.
В смысле съезжать? Даша медленно оторвалась от ноутбука, греющего колени. Мам, я же здесь живу. Я работаю.
Работаешь? переспросила мама, и на лице ее скользнула кривая усмешка. Ну да. Это ты вот в интернете сидишь. Свои стишки пишешь? Или статьи? Кто это вообще читает?
Даша резко захлопнула ноутбук. Сердце сжалось. Она не в первый раз слышала, что ее работа «ненастоящая», но каждый раз это было как плевок.
А ведь она старается. Фриланс это не просто «сижу дома», это бесконечные правки, дедлайны, тексты под утро, клиенты, которые хотят все вчера и платят когда попало
У меня постоянные заказы, выдохнула она. И деньги есть. Я плачу за коммуналку, я
Никто ничего от тебя не требует, отмахнулась мама. Просто ситуация такая, Даш. Ты взрослая, ты все понимаешь. Дима с Леной хотят съехаться. У них двое детей. Дети, Даш. Им тесно в их однушке, ты же знаешь.
А я что? Я не семья? сорвалась она. Голос дрогнул.
Ты одна, Даш. Ты сама по себе. А у них дети, семья. Ты у нас умница, самостоятельная. Найдешь, где жить. Может, на нормальную работу наконец устроишься.
Люди с девяти до шести работают, между прочим, а не за ноутбуком ночами сидят.
Даша молчала. В горле встал ком. Объяснять было бесполезно. Мама никогда не понимала, чем она занимается.
Ни разу не спросила: «А что ты пишешь? А где можно почитать?»
Только упреки, снисходительные взгляды, фразы вроде: «Лучше бы кассиром устроилась».
Одна. Это слово звенело в ушах. Как приговор. Как повод вычеркнуть ее из квартиры, из жизни, из семьи.
Когда отец вернулся с работы, разговор продолжился. Только теперь в комнате были он, мама и она будто на каком-то домашнем судилище.
Дима с женой многого добились, начал отец, опускаясь в кресло. Оба работают, двое детей.
А ты Да, ты молодец, что не сидишь сложа руки. Но пора уже к жизни серьезно относиться.
Пап, я здесь живу. Я не бездельница! Я зарабатываю, пусть и дома, пусть и в пижаме! Но я плачу за еду, за коммуналку, я не сижу у вас на шее!
Ты не поняла, перебил он. Это не про деньги. Это про нужду.
У Димы двое детей, ты слышишь? И младшему всего полтора года. Им нужна эта квартира. Им тяжело.
А мне легко?! вырвалось у нее. У меня, по-вашему, нет трудностей?!
Мне 28, у меня нет поддержки, ни мужа, ни детей. Только работа, которую вы сами не признаете!
Они переглянулись. Будто она их утомила. Будто все, что она сейчас говорит, каприз, а не боль.
Ты же сильная девочка, мама печально покачала головой. Ты справишься. Вот Дима с Леной им и подумать некогда
«А мне есть когда?» мысленно бросила она, но вслух не сказала. Потому что сил не осталось.
И куда вы предлагаете мне деться? хрипло спросила она. Я не прошу у вас ничего. Ни денег, ни помощи. Только угол. Только понимания.
Ну съемную найдешь, неуверенно промолвила мама. Сейчас все так. Молодежь вся на съемных живет. А ты ж не работаешь официально. Значит без привязки.
Да вы себя слышите вообще?!
Даша не помнила, чем закончился тот вечер. Помнила только, как долго сидела на подоконнике, глядя в темный двор.
Дождь шел, как назло, и капли по стеклу текли, как слезы, только без рыданий.
Наутро она проснулась от шума в коридоре. Чемоданы. Голоса. Суета.
Даш, мы тут Димины вещи пока в кладовку поставим, сказала мама, даже не взглянув на нее. У них переезд, ты понимаешь.
Понимала. Поняла все с самого начала. Только жить с этим было противно.
Дашенька, ну ты же видишь, у нас все решено. Мама говорила это с той же интонацией, будто просила передать соль за ужином. Легко. Обыденно. Без душевного трепета.
То есть вы не спрашиваете, не предлагаете вы ставите меня перед фактом, да?
А что тут спрашивать, Дашенька? Ты взрослая девочка. Надо уже самой как-то. Не в детском саду.
К тому же, это временно. Найдешь съемную потом, может, что-то и изменится.
Временно? Ага. На пару десятков лет. Пока у Димочки внуки не пойдут.
Вот опять ты со своей иронией. Мама закатила глаза. Ты всегда все воспринимаешь в штыки.
Мы же с заботой. Мы же не враги тебе. Но надо понимать: семья это не только ты.
Конечно, не только я, горько усмехнулась Даша. Все для Димы. Все ради Димы. А я лишняя. Призрак на диване. С глаз долой, так?
Ты перегибаешь палку. Отец снова появился в дверях. Дима сын, как-никак. А ты ты сильная. Ты нас поймешь.
«Я не хочу быть сильной. Я просто хочу быть нужной»
На следующий день Даша пошла смотреть комнату, которую можно было снять.
Всего двадцать минут от дома и мир менялся: серый подъезд с ржавыми дверями, бабушка-соседка, ворчавшая, что «кошки по ночам орут».
Комната напоминала музей хлама: обои с облезлыми розами, ковер на стене, табуретка без ножки.
Хозяйка женщина с прокуренным голосом и взглядом, будто к ней пришли просить в долг.
Вы где работаете? подозрительно спросила она.
Я фрилансер. Пишу статьи. Онлайн.
Онлайн? Это как?
На компьютере. В интернете. У меня постоянные клиенты.
А Значит, дома сидите. Ну, смотрите там Только чтобы гостей не было. И стиральную машину включать раз в неделю. Электричество нынче дорогое.
Поняла, кивнула Даша, чувствуя, как внутри все проваливается.
Вот и новое «гнездышко».
А вечером мама сбросила ей фото
