Мой муж оставил меня с нашим ребёнком в своём старом, полуразрушенном домике. Он и не подозревал, что под этим домом скрывается тайная комната, полная золота.
Ты правда считаешь, что здесь можно жить с ребёнком? мой взгляд скользнул по покосившимся стенам дома, которые держались, казалось, только чудом и ржавыми гвоздями.
Ольга, не будь драматичной. Я оставляю тебе целый дом с землёй, хотя мог бы просто вышвырнуть тебя на улицу, равнодушно бросил Виктор, швыряя последний чемодан на скрипящее крыльцо.
В его тоне чувствовалось раздражение человека, вынужденного выполнять неприятную формальность.
Я молча смотрела на бумаги в руках. Старый дом на окраине деревни, который Виктор унаследовал от деда, вспомнился ему только теперь, когда он решил избавиться от нас. Десять лет брака закончились не слезами и объяснениями, а деловым предложением «уступкой», как он это назвал.
Миша, мой девятилетний сын, стоял рядом, сжимая потрёпанного плюшевого мишку единственную игрушку, которую успел схватить, когда отец объявил о нашем переезде. В его глазах застыло недоумение ребёнка, чей мир перевернулся в одночасье безо всяких объяснений.
Подпиши здесь, Виктор протянул мне ручку с таким же выражением, с каким обычно заказывал счёт в ресторане. Никаких алиментов, никаких претензий. Дом полностью твой.
Я подписала документы не потому что считала это справедливым, а потому что городская квартира принадлежала его родителям, и по закону я не имела на неё прав. Выбора не было. Да и алименты в любом случае были бы копеечными.
Удачи на новом месте, бросил он через плечо, садясь в машину. Миша дёрнулся, словно хотел что-то сказать отцу, но Виктор уже захлопнул дверь.
Всё будет хорошо, мама, проговорил Миша, когда машина исчезла за горизонтом, оставив за собой шлейф пыли. Мы справимся.
Дом встретил нас скрипучими половицами, запахом сырости и паутиной в углах. Щели в полу пропускали холод, а оконные рамы рассохлись и покоробились. Миша сжал мою руку, и я поняла назад дороги нет.
Первый месяц стал настоящим испытанием на выживание. Я продолжала работать удалённо дизайнером, но интернет постоянно пропадал, а дедлайны никто не отменял. Миша пошёл в местную школу, добираясь туда на старом велосипеде, купленном у соседей.
Я научилась латать дыры в крыше, менять проводку и укреплять прогибающиеся полы. Конечно, сначала мне помогал нанятый за последние сбережения мастер. Мои руки, когда-то ухоженные, с безупречным маникюром, стали грубыми и покрылись мозолями. Но каждый вечер, когда Миша засыпал, я выходила на крыльцо и смотрела на звёзды, которые здесь казались невероятно близкими.
Не сдавайся, девка, как-то сказала мне Нина Петровна, оставив меня в слезах после очередной протечки. Земля сильных любит. А я вижу ты сильная.
В её словах была странная мудрость та, которую я начала понимать, наблюдая, как меняется Миша. Он стал крепче, чаще смеялся, в его глазах появился внутренний свет. Он подружился с местными ребятами, с восторгом рассказывая о лягушках в пруду и о том, как помогает соседу Андрею кормить кур.
Прошёл почти год. Дом потихоньку преображался: я перекрасила стены, перекрыла крышу с помощью соседа-строителя Семёна (на рабочих денег уже не было), даже разбила небольшой огород. Жизнь налаживалась, хотя и оставалась трудной.
В тот день лил сильный дождь. Миша уехал с классом на экскурсию в райцентр, и я наконец решила разобраться в подвале. Я мечтала устроить там мастерскую начать делать сувениры для редких туристов, проезжающих через деревню.
Спускаясь по скрипучей лестнице, я и представить не могла, что этот холодный и сырой день навсегда изменит нашу жизнь.
Подвал оказался больше, чем я думала. Луч фонарика выхватывал старые заваленные хламом полки, пыльные коробки и банки. Запах сырой земли смешивался с ароматом прогнившего дерева. Я принялась за работу, разбирая и выбрасывая ненужное, освобождая место для будущей мастерской.
Когда я отодвинула тяжёлый комод, на стене обнаружилась неприметная дверца. Она была почти незаметна выкрашена в тот же цвет, что и стена, без выступающих петель. Любопытство взяло верх, и я потянула за ржавую ручку. Дверь со скрипом открылась.
За ней оказался узкий проход, ведущий в крошечную комнату. Направив туда фонарик, я увидела большой деревянный сундук, окованный потемневшим металлом.
Что это за тайник? пробормотала я, опускаясь на колени перед сундуком.
Замок давно сдался. С трудом я приподняла тяжёлую крышку и замерла от изумления луч фонаря отразился в жёлтом металле. Монеты. Сотни золотых монет. Старинные украшения. Массивные слитки.
Сердце застучало так сильно, что я едва не потеряла равновесие. Пальцы дрожали, когда я взяла одну из монет. Она была неожиданно тяжёлой и холодила ладонь. Поднеся её ближе к свету, я разглядела тонко вычеканенный профиль императора, будто перенесённый из другого времени.
Боже правый, этого не может быть, прошептала я, чувствуя, как немеют кончики пальцев. Голова закружилась, будто я выпила стакан крепкого вина. Это настоящее?
На миг мне показалось, что Виктор мог знать о кладе. Но нет, невозможно. Он бы никогда не передал дом, если бы подозревал о его существовании.
Дрожа, я закрыла сундук, накрыла его старой тряпкой и поднялась наверх. Сердце колотилось так, что я едва дышала.
Трижды проверила, закрыта ли входная дверь, прежде чем набрала номер Инны моей подруги по институту, которая теперь работала юристом по имущественным спорам.
Инна, ты не поверишь, выпалила я, даже не поздоровавшись. Мне срочно нужна твоя помощь. Приедешь в эти выходные?
Ольга? Что случилось? Ты в порядке? её голос дрожал от беспокойства.
Да, просто я запнулась, не зная, как объяснить ситуацию по телефону. Пожалуйста, приезжай. Это важно.
Два дня я бродила по дому, как тень. Вздрагивала от каждого зву
