**Дневник. 12 июня 2024 года.**

Муж оставил меня с ребёнком в своём полуразрушенном доме в глухой деревне. Он и не подозревал, что под этим домом спрятана тайная комната, полная золота.

Ты серьёзно считаешь, что здесь можно жить с ребёнком? мой взгляд скользнул по покосившимся стенам, которые держались, казалось, только на чуде и ржавых гвоздях.

Оль, не будь драматичной. Я оставляю тебе весь дом с участком, хотя мог бы просто выгнать на улицу, равнодушно бросил Виктор, швыряя последний мешок на скрипучее крыльцо.

В его голосе звучало раздражение человека, вынужденного выполнять неприятную формальность.

Я молча смотрела на бумаги в руках. Старый дом на окраине села, доставшийся Виктору от деда, вспомнился ему только теперь, когда он решил избавиться от нас. Десять лет брака закончились не слезами и объяснениями, а «уступкой», как он это назвал.

Миша, мой девятилетний сын, стоял рядом, сжимая потрёпанного плюшевого медведя единственную игрушку, которую успел схватить, когда отец объявил о нашем переезде. В его глазах застыло недоумение ребёнка, чей мир перевернулся в одно мгновение без единого объяснения.

Подпиши здесь, Виктор протянул мне ручку с тем же выражением, с каким заказывал счёт в ресторане. Никаких алиментов, никаких претензий. Дом полностью твой.

Я подписала документы не потому, что считала это справедливым, а потому что городская квартира принадлежала его родителям, и по закону у меня не было на неё прав. Выбора не было. Да и алименты вряд ли были бы значительными.

Удачи на новом месте, бросил он через плечо, садясь в машину. Миша дёрнулся, будто хотел что-то сказать отцу, но Виктор уже захлопнул дверь.

Всё будет хорошо, мам, сказал Миша, когда машина исчезла за горизонтом, оставив за собой шлейф пыли. Мы справимся.

Дом встретил нас скрипучими половицами, запахом сырости и паутиной в углах. Щели в полу пропускали холод, а оконные рамы рассохлись и покосились. Миша сжал мою руку, и я поняла обратного пути нет.

Первый месяц стал настоящим испытанием на выживание. Я продолжала работать удалённо дизайнером, но интернет постоянно пропадал, а сроки сдачи проектов никто не отменял. Миша пошёл в местную школу, добираясь туда на старом велосипеде, купленном у соседей.

Я научилась заделывать дыры в крыше, менять проводку и укреплять проваливающиеся полы. Конечно, сначала мне помогал нанятый на последние деньги мастер. Мои руки, когда-то ухоженные, с идеальным маникюром, покрылись мозолями. Но каждый вечер, когда Миша засыпал, я выходила на крыльцо и смотрела на звёзды, которые здесь казались невероятно близкими.

Не падай духом, девка, как-то сказала мне Нина Петровна, оставив меня в слезах после очередной протечки. Земля сильных любит. А я вижу, ты сильная.

В её словах была странная мудрость та, которую я стала понимать, наблюдая, как меняется Миша. Он стал крепче, чаще смеялся, в его глазах появился внутренний свет. Он подружился с местными ребятами, взахлёб рассказывая о лягушках в пруду и о том, как помогал соседу Андрею кормить кур.

Прошёл почти год. Дом потихоньку преображался: я перекрасила стены, перекрыла крышу с помощью соседа-строителя Семёна (денег на рабочих уже не было), даже разбила небольшой огород. Жизнь налаживалась, хотя и оставалась трудной.

В тот день шёл сильный дождь. Миша уехал с классом на экскурсию в райцентр, и я наконец решила разобрать подвал. Мечтала устроить там мастерскую делать сувениры для редких туристов, проезжающих через деревню.

Спускаясь по скрипучим ступеням, я и не подозревала, что этот холодный и промозглый день изменит нашу жизнь навсегда.

Подвал оказался просторнее, чем я думала. Луч фонарика выхватывал старые заваленные хламом полки, пыльные коробки и банки. Запах сырой земли смешивался с ароматом прогнившего дерева. Я принялась за работу, разбирая и выбрасывая ненужное, освобождая место для будущей мастерской.

Когда я отодвинула тяжёлый комод, на стене обнаружилась неприметная дверь. Её почти не было видно она была выкрашена в тот же цвет, что и стена, без выступающих петель. Любопытство взяло верх, и я потянула за ржавую ручку. Дверь со скрипом отворилась.

За ней был узкий проход, ведущий в крохотную комнату. Направив внутрь фонарик, я увидела большой деревянный сундук, окованный потемневшим металлом.

Что за тайник? прошептала я, опускаясь на колени перед сундуком.

Замок давно сдался. С трудом приподняв тяжёлую крышку, я замерла от изумления луч фонаря отразился в жёлтом металле. Монеты. Сотни золотых монет. Старинные украшения. Массивные слитки.

Сердце колотилось так сильно, что я едва не потеряла равновесие. Пальцы дрожали, когда я взяла одну из монет. Она была неожиданно тяжёлой и холодной. Поднеся её ближе к свету, я разглядела тонко вычеканенный профиль императора, словно перенесённый из другого времени.

Боже, это не может быть правдой, прошептала я, чувствуя, как немеют кончики пальцев. Голова кружилась, будто я выпила стакан крепкого вина. Они настоящие?

На мгновение мелькнула мысль, что Виктор мог знать о кладе. Но нет, невозможно. Он бы никогда не отдал дом, если бы подозревал о его существовании.

Дрожа, я закрыла сундук, накрыла его старым покрывалом и поднялась наверх. Сердце стучало так, что я едва дышала.

Трижды проверила, заперта ли входная дверь, прежде чем набрала номер Инны моей подруги с института, теперь юриста по имущественным спорам.

Инна, ты не поверишь, выпалила я без предисловий. Мне срочно нужна твоя помощь. Можешь приехать в выходные?

Оль? Что случилось? Ты в порядке? её голос дрогнул от беспокойства.

Да, просто я запнулась, не зная, как объяснить ситуацию по телефону. Пожалуйста, приезжай. Это важно.

Два дня я бродила по дому, как призрак. Вздрагивала от каждого звука, постоянно проверя