Когда купишь свою квартиру, тогда и будешь пускать кого хочешь! А сейчас марш отсюда вместе со своей сестрёнкой!
Алевтина Иванова всегда считала свою двушку на девятом этаже крепостью. Не самой просторной, не самой роскошной, но своей. Каждый квадратный метр был выстрадан бессонными ночами в дизайн-студии, каждая вещь подобрана с особым вниманием. Полотенца в ванной висели по размеру, косметика на полочке ровными рядами, а платья в шкафу по оттенкам, от светлых к тёмным.
Артём появился в её жизни в ноябре, когда за окном кружил первый снег. Высокий, с тёмными волнистыми волосами и улыбкой, от которой у Алевтины подкашивались ноги. Они встретились в кафе на Арбате он задел её столик, проходя мимо, и кофе расплескался на её белую блузку.
Простите, я неловкий, смущённо пробормотал он, протягивая салфетки. Давайте хотя бы химчистку оплачу.
Блузку спасти не удалось, но это уже не имело значения. Артём оказался фотографом, снимал свадьбы и корпоративы, снимал комнату в Люблино. Рассказывал о своей работе с таким жаром, что Алевтина могла слушать его часами.
Первые месяцы пролетели как сон. Артём приходил к ней почти каждый вечер с цветами или коробкой конфет. Они готовили ужины, смотрели фильмы, строили планы. Алевтина чувствовала себя счастливой, будто нашла потерянный пазл.
В феврале, когда за окнами бушевала метель, она предложила ему переехать.
Зачем тебе переплачивать за съём? сказала она, обнимая его на кухне. У меня места хватит на двоих.
Артём сначала отнекивался, говорил что-то о самостоятельности, но в итоге согласился. Перебрался в марте, привёз два чемодана и фотоаппараты.
Первое время было идеальным. Артём старался не разбрасывать вещи, помогал с уборкой, хоть и не так тщательно, как привыкла Алевтина. Она списывала это на мужскую небрежность и молча перекладывала его носки, перемывала кружки.
Единственное, что её смущало Артём ни разу не предложил скинуться на коммуналку или хотя бы на продукты. Когда она осторожно заводила разговор, он отшучивался или говорил, что клиентов пока мало. Алевтина не настаивала квартира была её, и она могла позволить себе содержать двоих.
В середине апреля всё изменилось.
Алевтина вернулась домой после тяжёлого дня клиент забраковал третий вариант логотипа, требуя «чего-то свежего», а начальник намекнул на переработку без доплаты. Она мечтала только о ванне и бокале вина.
Поднявшись на девятый этаж, она достала ключи и замерла. Из-за двери доносились голоса Артёма и незнакомый женский. Он не предупреждал о гостях.
Алевтина вошла и остановилась как вкопанная. В гостиной на её любимом бежевом диване сидела девушка лет двадцати пяти. Русые волосы собраны в небрежный пучок, на ней домашняя пижама в горошек. Девушка красила ногти розовым лаком, поглядывая в телевизор, где шла бразильская мыльная опера.
Привет, бросила она, не отрываясь от маникюра. Ты, наверное, Алевтина? Я Галя, сестра Артёма.
Алевтина стояла в дверях, пытаясь осознать ситуацию. Артём редко упоминал сестру только то, что она живёт где-то в Подмосковье.
Ты дома! из кухни вышел Артём с кружкой чая. Он выглядел слегка виноватым, но улыбался. Это моя сестра Галя. Помнишь, я рассказывал?
Смутно, сухо ответила Алевтина. А что она тут делает?
Артём поставил чашку на стол и обнял её за плечи.
Понимаешь, у неё проблемы с жильём. Хозяйка внезапно выселяет сын из армии возвращается. Гале некуда идти, вот я и предложил пожить у нас. Пару дней, пока не найдёт вариант.
Алевтина почувствовала, как внутри всё сжимается. «У нас»? Это была её квартира, её пространство, и никто не имел права решать за неё.
Понятно, сказала она, сдерживаясь. А меня спросить?
Ну что ты, Артём пожал плечами. Это же форс-мажор. Не на улице же ей ночевать.
Галя оторвалась от лака и оценивающе посмотрела на Алевтину.
Не переживай, я тебе мешать не буду. Я тихая.
В её голосе звучала наигранная беззаботность, которая раздражала ещё больше, чем само её присутствие.
Ладно, сквозь зубы сказала Алевтина. Надолго?
Да пару дней максимум, махнула рукой Галя. Уже ищу варианты.
Артём облегчённо улыбнулся и поцеловал Алевтину в щёку.
Вот видишь, всё решаемо. Пойдём, чаю налью.
В кухне Алевтина обнаружила гору грязной посуды и крошки на столе. На плите стояла кастрюля с остатками борща того самого, который она варила вчера на два дня.
Артём, тихо позвала она.
А?
Это мой борщ?
Ну да, извини. Галя проголодалась, а в холодильнике ничего не было. Завтра куплю продукты.
Алевтина кивнула, хотя внутри уже закипала злость. Она молчала, потому что была воспитана. Молчала, потому что сцены при посторонних дурной тон. Но с каждой минутой терпеть становилось труднее.
Перед сном она не выдержала.
Артём, это слишком внезапно.
О чём ты?
О твоей сестре. Ты мог бы предупредить.
Артём сел на кровать и взял её за руки.
Левтина, я понимаю, что это неудобно. Но что я мог сделать? Она позвонила в слезах утром. Я не мог её бросить.
Я не про бросить. Я про то, что надо было спросить меня. Это моя квартира, Артём.
Наша, поправил он. Мы же вместе живём.
Но плачу за неё я.
Артём нахмурился.
И что, теперь будешь мне это припоминать?
Я не припоминаю. Я говорю, что такие решения принимаем вместе.
Хорошо, в следующий раз спрошу. Но сейчас уже поздно что-то менять. Потерпи пару дней, ладно?
На следующий день Алевтина ушла на работу раньше, чтобы избежать утренних разговоров. Но вечером картина повторилась: Галя в той же пижаме сидела на диване, смотрела телевизор и ела яблоко из тех, что Алевтина купила себе.
Привет, пома
