**Дневник. 12 июня.**

Мой муж бросил меня с ребенком в своем ветхом, полуразвалившемся доме в деревне. Он и не подозревал, что под этим домом спрятана тайная комната, полная золота.

Ты правда считаешь, что это место подходит для жизни с ребенком? мой взгляд скользнул по покосившимся стенам, которые, казалось, держались лишь по милости Божьей да ржавым гвоздям.

Ольга, не будь драматичной. Я оставляю тебе целый дом с землей, хотя мог бы просто вышвырнуть тебя на улицу, равнодушно бросил Виктор, швырнув последний мешок на скрипучее крыльцо.

В его голосе звучало раздражение человека, вынужденного выполнять неприятную формальность.

Я молча смотрела на бумаги в руках. Этот старый дом на окраине деревни, доставшийся Виктору от деда, всплыл в голове только сейчас, когда он решил избавиться от нас. Десять лет брака закончились не слезами и объяснениями, а деловым предложением «уступкой», как он это назвал.

Мой девятилетний сын Дима стоял рядом, сжимая потрепанного плюшевого медведя единственную игрушку, которую успел схватить, когда отец объявил о переезде. В его глазах застыло недоумение ребенка, чей мир перевернулся в одно мгновение без единого объяснения.

Подпиши здесь, Виктор протянул мне ручку с таким же выражением, с каким заказывал счет в ресторане. Никаких алиментов, никаких претензий. Дом полностью твой.

Я подписала документы не потому что верила в справедливость, а потому что городская квартира принадлежала его родителям, и по закону у меня не было на нее прав. Выбора не было. Да и алименты в любом случае были бы копеечными.

Удачи на новом месте, бросил он через плечо, садясь в машину. Дима вздрогнул, словно хотел что-то сказать отцу, но Виктор уже захлопнул дверь.

Всё будет хорошо, мама, проговорил Дима, когда машина скрылась за горизонтом, оставив за собой шлейф пыли. Мы справимся.

Дом встретил нас скрипом половиц, запахом сырости и паутиной в углах. Щели в полу пропускали холод, а оконные рамы рассохлись и покоробились. Дима сжал мою руку, и я поняла назад дороги нет.

Первый месяц стал настоящим испытанием. Я продолжала работать удаленно дизайнером, но интернет постоянно пропадал, а дедлайны никто не отменял. Дима начал ходить в местную школу, добираясь на старом велосипеде, купленном у соседей.

Я научилась латать дыры в крыше, менять проводку и укреплять проваливающийся пол. Конечно, поначалу мне помогал нанятый за последние сбережения мастер. Мои некогда ухоженные руки покрылись мозолями. Но каждый вечер, когда Дима засыпал, я выходила на крыльцо и смотрела на звезды, которые здесь казались удивительно близкими.

Не сдавайся, девка, как-то сказала мне соседка Нина Петровна, оставив меня в слезах после очередной протечки. Земля сильных любит. А я вижу ты сильная.

В ее словах была странная мудрость, которую я начала понимать, наблюдая, как меняется Дима. Он стал крепче, чаще смеялся, в его глазах появился внутренний свет. Он подружился с местными ребятами, с восторгом рассказывая о лягушках в пруду и как помогает соседу Андрею кормить кур.

Просто год. Дом потихоньку преображался: я покрасила стены, перекрыла крышу с помощью соседа-строителя Семена (денег на рабочих уже не было), даже разбила небольшой огород. Жизнь налаживалась, хоть и оставалась трудной.

В тот день лил сильный дождь. Дима уехал с классом на экскурсию в райцентр, и я наконец решила разобрать подвал. Мечтала устроить там мастерскую делать сувениры для редких туристов, проезжающих через деревню.

Спускаясь по скрипучей лестнице, я и не подозревала, что этот холодный и промозглый день навсегда изменит нашу жизнь.

Подвал оказался просторнее, чем я думала. Луч фонарика выхватывал заваленные хламом полки, пыльные коробки и банки. Запах сырой земли смешивался с ароматом гниющего дерева. Я принялась за работу, разбирая и выбрасывая ненужное, освобождая место для будущей мастерской.

Когда я отодвинула тяжелый шкаф, то обнаружила неприметную дверь в стене. Она была почти незаметна выкрашена в тот же цвет, без выступающих петель. Любопытство взяло верх, и я потянула за ржавую ручку. Дверь со скрипом поддалась.

За ней оказался узкий проход, ведущий в крошечную комнату. Направив фонарик внутрь, я увидела большой деревянный сундук, окованный потемневшим металлом.

Что за тайник? прошептала я, опускаясь на колени перед сундуком.

Замок давно сдался. С трудом я приподняла тяжелую крышку и замерла от изумления луч фонаря отразился в желтом металле. Монеты. Сотни золотых монет. Антикварные украшения. Массивные слитки.

Сердце колотилось так сильно, что я едва не потеряла равновесие. Пальцы дрожали, когда я взяла одну из монет. Она была неожиданно тяжелой и ледяной на ощупь. Присмотревшись, я разглядела тонко выгравированный профиль императора, словно перенесенного из другого времени.

Боже мой, это не может быть правдой, прошептала я, чувствуя, как немеют кончики пальцев. Голова кружилась, будто я выпила стакан крепкого вина. Это настоящее?

На мгновение мне показалось, что Виктор мог знать о кладе. Но нет, невозможно. Он бы никогда не отдал дом, если бы догадывался.

Дрожа, я закрыла сундук, накрыла его старой тканью и поднялась наверх. Сердце бешено колотилось, дышать было трудно.

Трижды проверив, закрыта ли входная дверь, я набрала номер Инны подруги из института, теперь юриста по имущественным спорам.

Инна, ты не поверишь, выпалила я без предисловий. Мне срочно нужна твоя помощь. Приедешь в выходные?

Ольга? Что случилось? Ты в порядке? в ее голосе слышалась тревога.

Да, просто я запнулась, не зная, как объяснить ситуацию по телефону. Пожалуйста, приезжай. Это важно.

Два дня я ходила по дому, как тень. Вздрагивала от каждого звука, постоянно проверяла замки. Дима смотрел на меня с беспокойством.

Мам, ты заболела? спросил он за ужином, когда я во второй раз пос