Оля! Ради Бога, что случилось?! Дмитрий прижал её к стене у подъезда. Он прождал её больше часа у больницы, кутаясь в осенний ветер.
Дима, отвяжись, она медленно подняла на него глаза, и он увидел в них что-то чужое. Нам нельзя быть вместе. Всё кончено. Не ищи меня.
Он опешил. Перед ним стояла не его Оля, а какая-то другая женщина холодная, чуждая. Не дожидаясь ответа, она выскользнула из его рук и ушла, не обернувшись.
Всего неделю назад он собирался сделать ей предложение. Был уверен, что нашёл ту самую на всю жизнь. За два года они, казалось, узнали друг друга до последней черточки. Молодые, красивые, успешные: он ведущий разработчик в IT-компании, она хирург в лучшей московской больнице. Друзья завидовали их гармонии, пророчили долгий брак.
И вдруг без причины, без слов всё рухнуло.
За несколько дней до того, как Дмитрий хотел встать на колено, Оля пропала. Исчезла из соцсетей, не отвечала на звонки. Он обзвонил всех: подруг, её отца. В ответ уклончивые отговорки: «Не сейчас», «Дай ей время».
А потом встреча у больницы. Три слова: «Оставь меня». Без объяснений. Хуже всего было это ледяное молчание, будто перед ним не та женщина, ради которой он готов был свернуть горы.
Это было на неё не похоже.
***
Дмитрий вырос в семье учительницы литературы и инженера. Детство прошло в хрущёвке, где главной ценностью были не вещи, а книги. По вечерам они решали задачи, мама читала вслух Булгакова. От отца он унаследовал любовь к логике, от матери умение понимать людей.
После университета он быстро стал востребованным разработчиком. Его принцип: «Любой хаос можно описать стройным кодом». Он верил в порядок, в то, что у всего есть причина и решение.
Его жизнь была чёткой: утренняя пробежка по Парку Горького, работа в стеклянном офисе с видом на Москву-реку, вечером велосипед или скалодром. Коллекционировал редкие книги и разбирался в сортах чая. Его лофт в центре был образцом минимализма: кирпичные стены, проектор вместо телевизора, стопки книг везде.
Появление Оли в этом выверенном мире стало самым нелогичным и прекрасным событием. Они познакомились в больнице, куда он пришёл навестить друга.
Оля росла в строгости. Её отец, Игорь Николаевич, отставной полковник, потом госслужащий с детства внушал ей: «Будь сильной». В пятнадцать она потеряла мать та умерла от рака. От неё Оля унаследовала любовь к музыке: сама играла на рояле, особенно Шопена.
Медицину выбрала не случайно после смерти матери решила бороться со смертью лицом к лицу. В больнице её уважали за хладнокровие в критических ситуациях. Но после сложных операций она уезжала в старую дачу под Москвой, которую восстанавливал отец, и часами играла на пианино, выбивая из себя напряжение.
Её мир был контрастом: стерильная операционная и пахнущая деревом дача, железная воля и спрятанная глубоко ранимость.
На первом свидании они не могли наговориться. Начали с выставки современных технологий, где он блистал знаниями, закончили в джаз-клубе, где она неожиданно рассказала всю историю этого жанра. Обнаружили, что оба обожают Тарковского и спорят, кто лучше Бондарчук или Михалков.
Дмитрий водил её на лекции по физике, она в анатомичку, где его, человека с крепкими нервами, передёрнуло от вида препарированных органов, а она спокойно объясняла функции тканей.
По выходным он готовил блины по бабушкиному рецепту, она варила кофе, который привозили ей коллеги из экспедиций. Они могли молча сидеть у окна, пить кофе и смотреть, как просыпается Москва, и это молчание было красноречивее любых слов.
Именно в такое утро он понял, что хочет прожить с ней жизнь. Заказал кольцо белое золото с изумрудом в цвет её глаз. Но за день до того, как забрать его из мастерской, мир дал трещину.
***
Оля тоже не ожидала такого поворота.
После сложной операции её встретили двое в штатском.
Ольга Игоревна, пройдёмте. Ваши показания требуются по одному делу.
Её отца обвиняли в коррупции. Следователь, зная о её связи с успешным айтишником, давил:
Ваш молодой человек публичная фигура. Любой контакт с вами или вашей семьёй будет расценён как отмывание денег. Я уничтожу его карьеру, репутацию, посажу, если надо. Вы поняли?
Оля мгновенно взвесила риски. Выбор был очевиден. Единственный способ защитить Дмитрия разорвать всё. Резко, без объяснений. Она отключила эмоции. Это была ещё одна операция, где пациентом был он, а скальпелем её молчание.
Когда он поймал её у больницы, она говорила с ним, как с родственниками безнадёжных больных, холодно, без надежды.
***
Дмитрию потребовалось два года, чтобы прийти в себя. Путешествовал, пытался встречаться с другими, почти не вспоминал Олю. Почти. Его лофт казался пустым, и блины он больше не готовил.
Однажды на презентации проекта ему пришло сообщение с незнакомого номера:
«Дима, это Оля. Я знаю, не имею права тебя беспокоить. Но если найдётся минута можно позвонить?»
Сердце заколотилось. Он вышел в тихий зимний сад отеля, набрал номер.
Она выпалила всё разом: про угрозы следователя, про свой выбор, про страх за него. Голос, когда-то холодный, теперь срывался.
Я не оправдываюсь. Решила за нас обоих и была не права. Но я не могла рисковать тобой. Просто хотела, чтобы ты знал правду. Я любила тебя…
Дмитрий молчал, прислонившись лбом к стеклу. Гнев, обида, облегчение всё смешалось.
Ты могла довериться мне! вырвалось у него. Мы бы справились вместе! Вместо этого ты решила всё сама…
Я не могла рисковать тобой! голос её дрогнул. Твоя жизнь была важнее нашего счастья. Да, я была не права.
Увидимся? спросил он.
Они встретились в том самом кафе. Говорили часами. Между ними была пропасть из двух лет боли. Но в её глазах он снова увидел ту Олю не ледяную, а живую, сломленную, но сильную. А она в его взгляде прочла не гнев, а понимание.
Они не бросились в объятия. Слишком много было сломано.
