**Дневниковая запись**
Свекровь полагала, будто после развода я стану её содержать из страха. Но она и не подозревала, какие планы зрели у меня в голове.
В тот день я увидел её на пороге своей квартиры пожилую женщину с потрёпанным чемоданом. Людмила Степановна, мать моей бывшей жены, стояла с таким видом, будто пришла в гости к старому другу.
Сережа, родной, протянула она, мне совсем некуда деваться. Ирочка привела к себе этого как его Витьку. А молодым я только мешать буду, понимаешь? Пустишь пожить немного?
Я молча отступил, пропуская её внутрь. Что я мог сказать? Вышвырнуть на улицу шестидесятилетнюю старушку? Да, развод дался тяжело. Да, Ирина оказалась не лучшей женой через десять лет брака вдруг «обрела счастье» с каким-то менеджером из спортзала. Но при чём тут её мать?
Людмила Степановна, осторожно начал я, закрывая дверь, у вас же своя квартира есть. Зачем вам жить здесь?
Ах, Сережа, вздохнула она, усаживаясь на диван и снимая поношенные туфли, ты же знаешь, какая у меня клетушка. Тесная, душная. А у тебя тут раздолье. Да и Ирочка говорила, что ты один в двушке живёшь. Что тебе стоит приютить старуху?
Я стиснул зубы. Конечно, Ирина так сказала. Удобно устроилась нового кавалера к себе впустила, а мать сбагрила бывшему мужу. И никого не волнует, что я чувствую.
Ненадолго, повторила свекровь, уже развязывая платок. Пока не устроюсь как-нибудь.
Первые дни я старался быть терпеливым. Готовил завтраки, покупал лекарства, которые ей «срочно понадобились», убирал за ней. Людмила Степановна оказалась неряхой грязная посуда в раковине, разбросанные вещи, ночные сериалы на полной громкости.
Сереженька, обратилась она как-то утром, пенсия у меня крошечная. Не мог бы ты немного помочь на продукты? Да и таблетки эти дорогие
Я молча достал кошелёк и протянул две тысячи рублей. Потом ещё три на «новые витамины». Потом пять на «что-нибудь к чаю».
Людмила Степановна, осторожно сказал я через месяц, когда очередная просьба опустошила мой кошелёк, может, стоит расходы подкорректировать? Я ведь тоже не олигарх.
Она резко обернулась, и в её глазах вспыхнул знакомый огонёк. Я знал этот взгляд предвестник бури.
Что-о? её голос взвизгнул. По средствам жить? Да как ты смеешь! Я тебя как сына встречала! Десять лет заботилась! А теперь ты мне копейки считаешь?
Я не считаю, просто
Да что ты понимаешь, холостяк! завопила она, размахивая руками. Я дочь одна растила, после того как мужа схоронила! Горб гнула! А теперь мне на лекарства жалко? Да я всему подъезду расскажу, каков ты на самом деле!
Я молча стерпел этот спектакль. И следующий. И тот, что устроила она из-за «невкусного» ужина. Людмила Степановна была мастером истерик могла орать часами, стучать по батареям, звать соседей в свидетели.
После очередного представления я набрал Ирине.
Забери свою мать.
Сережа, ну что ты. У меня же новые отношения. Мама и так из-за развода переживает. А тебе что, места мало?
Мне дорого обходятся её аппетиты, нервы и бардак.
Не преувеличивай. Она пожилая, ей помощь нужна. Раз можешь помоги.
Гудки. Она бросила трубку.
Я сидел на кухне и понимал больше не могу. Людмила Степановна чувствовала себя полноправной хозяйкой, требовала денег, устраивала сцены и свято верила, что имеет на это право.
*«Она думала, что я буду её содержать из страха. Но я приготовил сюрприз»*, подумал я, глядя в окно на серый питерский двор.
На следующее утро, когда свекровь отправилась в поликлинику, я вызвал слесаря. Замки поменяли за полчаса.
Вечером она вернулась с прогулки обожая жаловаться продавцам на жизнь. Но ключ не поворачивался.
Сережа! Открой! забарабанила она в дверь. Что за дурацкие шутки?
Я вышел на лестничную площадку, спокойно глядя на её перекошенное лицо.
Это не шутки. Ваши вещи собраны. Такси ждёт внизу.
Ты что, рехнулся? Куда это ты меня выставляешь?
К дочери. Где вам и место.
Да я не могу! Там же Витя! Мне неудобно!
А мне было удобно? спросил я, наблюдая, как её лицо искажает злость.
Да как ты посмел! завизжала она. У меня сердце больное! Я старая! Ты не имеешь права!
Имею. Это моя квартира.
Я соседям расскажу! Всем расскажу!
Рассказывайте. Мне всё равно.
Чемодан собрали быстро много добра у неё не было. В такси она молчала, только театрально хваталась за грудь.
У Ириного подъезда я выгрузил её вещи. Поднялись на этаж. На звонок открыл удивлённый Витя, в майке и шортах.
Сергей? Людмила Степановна? Что происходит?
Происходит то, что я возвращаю вам вашу маму, сказал я, задвигая чемодан в прихожую. Больше она у меня не живёт.
Из комнаты вышла Ирина в домашнем халате, с мокрыми от шампуня волосами. Увидев мать, она побледнела.
Но мама не может тут жить! завопила она. У нас же мы же
Строите новую жизнь, закончил я. Отлично. Стройте. Без моего участия.
Сережа, ты не понимаешь, заговорила Ирина тем тоном, каким объясняют азбуку. Маме нужна забота. Она пожилая, больная. Пенсия маленькая.
У неё есть дочь. Пусть дочь и заботится.
Но у меня новая семья!
А у меня новая жизнь. И в ней нет места вашим проблемам.
Людмила Степановна, до этого молчавшая, внезапно взорвалась:
Ирина! Ты видишь, как он со мной? Выгнал старуху! Бессердечный! Я же его как сына любила!
Мам, ну что ты, растерянно пробормо
