Моё сердце разрывается между болью и страхом. Моя невестка хочет лишить меня дома, который я любила всю жизнь, ради мечты моего сына. Их планы о большом семейном гнезде кажутся мне приговором, а я, одинокая женщина на склоне лет, боюсь остаться без крыши над головой. Эта история о сыновней любви, предательстве и борьбе за свой угол в мире, который становится для меня всё чужим.
Меня зовут Галина Соколова, и живу я в маленьком городке под Воронежем. Десять лет назад мой сын, Дмитрий, женился на Алине. С тех пор они ютятся с дочкой в скромной однокомнатной квартире. Семь лет назад Дмитрий купил участок и начал строить дом. В первый год ничего не сделали. Во второй поставили забор и залили фундамент. Потом стройка снова замерла не хватило денег. Дмитрий терпеливо копил на материалы, не теряя надежды. За эти годы подняли первый этаж, но мечтают о большом двухэтажном доме, где я тоже смогу жить. Сын семейный человек, и я всегда гордилась его преданностью.
Они уже столько отдали этой стройке. Алина уговорила Дмитрия продать их трёхкомнатную квартиру, чтобы переехать в меньшую и вложить разницу в дом. Теперь живут в тесноте, но не сдаются. Когда приходят в гости, все разговоры только о будущем доме: окна, утепление, проводка Мои проблемы со здоровьем, мои тревоги их, кажется, не волнуют. Я молчу, слушаю, но во мне растёт глухая тоска. Давно чувствую: Алина и Дмитрий хотят продать мою трёшку, чтобы закончить стройку.
Однажды сын сказал: «Мама, мы все будем жить в этом большом доме ты, мы, наша малышка.» Я осмелилась спросить: «Значит, мне продавать квартиру?» Они кивнули, восторженно говоря о счастье жить под одной крышей. Но, увидев холодный взгляд Алины, я поняла: под её началом мне не выжить. Она даже не скрывает неприязни, а мне надоело притворяться, что всё хорошо. Её ледяные взгляды, острые слова не то, с чем я готова мириться в свои годы.
Я хочу помочь сыну. Больно видеть, как он бьётся на этой стройке, которая может тянуться ещё десять лет. Но я задала вопрос, который гложет меня: «А куда я денусь?» Переехать в их крохотную квартиру? В этот недостроенный дом без удобств? Алина тут же отрезала: «Тебе будет прекрасно на даче!» У нас есть старый летний домик без отопления, зимой там не проживёшь. Люблю там бывать летом, но зимой? Греться у печки, мыться в тазу, выходить в туалет на мороз? Мои ревматизм и здоровье этого не выдержат.
«На дачах люди так живут», бросила Алина. Живут, но не в таких условиях! Я отказываюсь превращать старость в борьбу за выживание. А денег на стройку не хватает, и невестка будто подталкивает меня к пропасти. Недавно услышала, как она говорила по телефону с матерью: «Надо устроить её к соседу, а квартиру продать.» У меня кровь ударила в виски. Сосед, Иван Петрович, такой же одинокий старик, как я. Иногда пьём чай, болтаем о жизни, я ношу ему пироги. Но жить у него? Вот её план избавиться от меня и прибрать мой дом.
Я знала, что Алина не хочет жить со мной, но до такой подлости Не верю их обещаниям о совместном счастье. Её слова лишь ложь, чтобы вынудить меня продать. Я люблю Дмитрия, его отчаяние рвёт мне сердце, но не могу пожертвовать своим домом. Это всё, что у меня есть. Без него я останусь ни с чем, как ненужная старая вещь. А если их стройка затянется на годы, и я окажусь на улице? Или в этом ледяном домике, где зима станет смертным приговором?
Каждую ночь я не сплю, измученная мыслями. Помочь сыну мой долг, но остаться без крова слишком высокая цена. Алина видит во мне лишь помеху, а её игра с соседом стала ножом в спину. Боюсь потерять не только дом, но и сына, если откажу. Но страх окончить дни под мостом, лишённая последнего пристанища, сильнее. Не знаю, как поступить, чтобы не предать ни ребёнка, ни себя. Душа кричит от боли, и я молю небо дать мне силы выбрать верный путь.
Жизнь научила: доверяй, но проверяй. Даже родная кровь порой становится чужим берегом.
