Прошло 25 лет, и отец пришёл на свадьбу своей дочери но его не пустили А через мгновение в зале раздались всхлипы.
Пожилой мужчина неуверенно подошёл к парадному входу фешенебельного ресторана. Его костюм был аккуратно отглажен, но явно поношен видимо, он надел его после долгих лет, проведённых в шкафу. Седеющие волосы лежали беспорядочно, будто не решаясь сохранить былую строгость. Остановившись у двери, он взглянул на своё отражение в тонированном стекле, поправил воротник, глубоко вздохнул и вошёл.
Едва переступив порог, он столкнулся с охранником. Тот смотрел на него так, словно перед ним материализовался призрак из прошлого.
Ты кто такой? буркнул охранник. Думаешь, тут благотворительный ужин для бомжей?
Я на свадьбу тихо ответил старик. Моя дочь сегодня выходит замуж Уголки его губ дрогнули в горькой улыбке.
Охранник нахмурился, что-то пробормотал в рацию, не сводя с гостя подозрительного взгляда. Старик, чувствуя, как внутри поднимается тревога, попытался разглядеть зал через стеклянные перегородки, но ничего не увидел торжество явно проходило в дальнем крыле ресторана.
Через минуту к нему вышли двое в строгих костюмах. Без лишних слов взяли под руки и повели в подсобку.
Ты что здесь делаешь?! женщина оттолкнула его, будто ненужную вещь. Уходи! Тебе тут не место!
Простите Я просто хотел увидеть дочь
Оказалось, перед ним родители жениха. Им трудно было поверить, что этот человек может быть родственником невесты.
Мы здесь все люди известные, холодно сказала женщина, поправляя дизайнерский пиджак. А ты кто?
Хороший вопрос, усмехнулся мужчина.
Но совершенно лишний, отрезала она. Оглянись: люди пришли праздновать, а не смотреть на чужое горе. Уходи, пока не испортил всем настроение.
Женщина явно любила держать всё под контролем, и чем больше говорила, тем злее становилась.
Василий Игоревич, представился старик, протягивая руку.
Она даже не взглянула на его ладонь, лишь отступила, будто боялась заразиться его бедностью.
Поняв, что на торжество его не пустят, Василий Игоревич начал объяснять:
Я пришёл не ради угощения Дорога была долгой, неблизкой. Почти всю пенсию потратил на билет
Это только усилило их подозрения.
Ладно, подожди, вдруг смягчилась женщина. Соберём тебе что-нибудь из кухни, возьмёшь с собой.
Мне ничего не нужно с достоинством ответил он. Я просто хочу увидеть Анечку.
«Просто увидеть», передразнил мужчина. Мы всё оплатили, организовали, а он явился просто поглазеть!
Она стала нам как родная! воскликнула женщина. Она выходит за нашего сына! Теперь она часть нашей семьи! А ты думаешь, что можешь просто прийти и втереться? О тебе никто не слышал, и вдруг раз! ты здесь!
Она бросила на него презрительный взгляд, особенно задержавшись на его одежде.
Может, ты вообще не отец невесты? Просто решил бесплатно поужинать?
Дедушка опустил глаза, спрятал морщинистые руки, сжал их между колен. Посмотрел на свои начищенные, но старые ботинки, потом на безупречные кожаные туфли мужчины напротив и, тяжело вздохнув, согласился взять «остатки».
Родители жениха переглянулись значит, они были правы. Жена кивнула, и они направились на кухню, оставив старика одного.
На самом деле, Анна действительно была его дочерью. И он не видел её 25 лет.
Нет, он не отрицал своей вины. Понимал, почему его осуждают. Но прошлое не вернёшь.
«Если бы люди знали, к чему приведут их решения, возможно, они поступили бы иначе», подумал он. Как говорится, «знал бы, где упаду соломки бы подстелил».
25 лет назад, прощаясь с маленькой Аней, он не думал, что это навсегда. Ему было 48, жене 46. Дети у них были поздними, долгожданными. Но жизнь распорядилась иначе. Жене поставили диагноз рак. Лечение забрало не только её силы, но и все их сбережения. После её смерти он остался один с ребёнком.
Работа была тяжёлой, платили мало. Дом требовал ремонта, дочь внимания. Он где-то прочитал, что в детских домах в крупных городах условия лучше: больше возможностей, образования, перспектив. Но что насчёт него? Кто позаботится о девочке, если он уедет на заработки?
Климат там суровый. А если ребёнок не выдержит? Он не хотел, чтобы дочь росла в нищете и одиночестве. И в отчаянии, в состоянии глубокой депрессии, подписал бумаги, отдав девочку в детдом. Всё происходило как в тумане мысли путались, сердце разрывалось.
Когда он оставил её в тот день, ему казалось, что сердце остановилось. Каждую ночь перед глазами стояли слёзы дочери, её протянутые ручки и мольба: «Папа, не уходи!» Он не хотел её бросать ни на секунду. Планировал вернуться через полгода. Просто надо было заработать купить подарки, одежду, отремонтировать дом. Он думал: вернусь, заберу Аню, начнём всё заново. Будем вместе.
Но когда он вернулся, узнал страшную правду. Детдом, куда он отдал ребёнка, расформировали, детей распределили по разным городам. Он не мог поверить. Обошёл десятки учреждений, но ему лишь пожимали плечами: «Ты сам отказался? Подписал бумаги? Тогда нам не о чем с тобой говорить». Его осуждали, презирали, не давали надежды. Для собственной дочери он стал чужим.
Деньги, которые он заработал, ушли в бесполезный ремонт. Подарки он хранил, убеждая себя, что ещё можно всё исправить. Но годы шли, а Аня оставалась лишь воспоминанием.
Консультировался с юристами, но большинство оказались мошенниками. Интернета тогда не было никаких соцсетей, поисковиков. Только ноги, терпение и бесплодные попытки. Надежда таяла.
И вот спустя четверть века случилось чудо. Случайно он узнал, что дочь жива. И даже выходит замуж. Как? История, достойная легенды.
Всё началось с потерянного телефона. Василий Игоревич нашёл старый аппарат, хозяина которого было не так просто отыскать, но он решил помочь. Теле
