Две матери, одна душа
Моей родной мамы, Анастасии, не стало, когда мне едва исполнилось два года. Я знала её лишь по пожелтевшим фотокарточкам, но образ её не мерк в моём сердце. Однако всю жизнь я звала мамой другую женщину ту, что вошла в наш дом и осталась в нём навеки.
Не помню я дня, когда появилась мама Лидия. Казалось, она была рядом испокон веков. Невысокая, с добрыми морщинками у глаз, с волосами, тёмными, как осенняя ночь, и улыбкой, от которой даже в стужу становилось теплее.
Мамочка Лидочка так обращалась я к ней.
Лидушка, нежно отзывался отец.
Родные никогда не скрывали, что она мне не родная. Но душа моя приняла её без раздумий. Я верила уходя, мама Анастасия умолила Господа послать мне хранительницу. И Он услышал.
Тётки по матери и бабушка часто брали меня к себе. Не упускали случая спросить:
А кормит ли она тебя? Обнимает? На прогулки водит?
Я молчала. Тогда не умела объяснить, что такие расспросы ранят. Теперь же понимаю: они не могли принять мою любовь к маме Лидии. А ведь любила она меня ничуть не меньше, чем если бы сама родила.
Она никогда не запрещала мне помнить маму Анастасию. Напротив, сама вела меня за руку в церковь.
Входили мы в тихий, полумрачный храм. Перед образами теплились свечи. Она покупала две: одну за здравие, другую за упокой.
Эту поставим за тебя, доченька, чтоб Господь здоровье дал. А эту за маму Анастасию, чтоб в Царствии Небесном покой обрела.
Я смотрела, как она крестится, и шептала молитву вместе с ней.
Мамочка, а мама Анастасия нас видит? спрашивала я шёпотом.
Видит, родная, отвечала она, гладя меня по голове. Души не умирают. Они у Бога живут. И если молимся она нас слышит и радуется.
После службы заказывали панихиду. И когда батюшка пел «Со святыми упокой», мама Лидия крестилась и тихо говорила:
Царствие тебе Небесное, Настенька видишь, как мы твою Катюшу бережём.
А выходя из церкви, улыбалась сквозь слёзы:
Видишь, доченька, у тебя две матери. Одна на небе, другая на земле. Но любовь у нас одна.
Жили мы в деревне, и все знали маму Лидию. Работала она в полеводческой бригаде, спешила на работу быстрыми шажками.
Куда торопишься, Лидок? окликали её соседи.
Да на работу, милые! Дел невпроворот, отвечала она.
Возвращалась так же стремительно. Едва переступала порог сразу ко мне:
Катюша, как день прошёл? Кушала? Уроки сделала?
И непременно тёплые объятия, поцелуи в макушку, в щёки, в нос
Этот носик моя радость! приговаривала она.
А когда пекла блины, всегда оставляла для меня кусочек теста.
На, помощница, помни, тесто любит ласковые руки.
А вкусные получатся? спрашивала я, перемазанная в муке.
Как же иначе! У тебя, как у мамы Анастасии, руки золотые.
Блины её были загляденье: с маслом, с мёдом А сама она походила на свежий каравай душистая, румяная, доб
