Пассажиры бизнес-класса смеялись над скромной старушкой, но в конце полёта командир экипажа обратился именно к ней.
Варвара с затаённым волнением заняла своё место в бизнес-классе, но тут же рядом вспыхнул скандал.
— Я отказываюсь сидеть рядом с этой бабкой! — прорычал мужчина в дорогом костюме, презрительно окидывая взглядом её поношенное пальто.
Его звали Артём Соколов. Он вёл себя так, будто самолёт принадлежал ему, а остальные пассажиры были тут лишь по его милости.
— Прошу прощения, но это её место, — твёрдо ответила стюардесса, стараясь не терять выдержки, в то время как мужчина язвительно комментировал внешний вид старушки.
— Такие, как она, должны летать в хвосте самолёта, — буркнул он, оглядываясь в поисках поддержки.
Варвара, сжавшись от стыда, молчала. На ней было самое лучшее, что у неё было — скромное ситцевое платье, бережно сохранённое для особых случаев.
Некоторые пассажиры переглядывались, кто-то даже подхихикивал.
Стало нестерпимо. Тогда Варвара подняла дрожащую руку и тихо сказала:
— Не беспокойтесь… Если можно, я пересяду. Я копила на этот билет годы, но не хочу никому мешать…
Этой хрупкой женщине было восемьдесят шесть. Это был её первый полёт. Дорога из Владивостока в Москву далась ей нелегко: бесконечные переходы, толчея, суматоха.
Авиакомпания выделила ей сопровождающего, чтобы она не потерялась.
И вот, когда её мечта была так близка, её встретили насмешками и пренебрежением.
Но стюардесса не отступила:
— Нет, бабушка. Вы заплатили за это место. Вы имеете полное право здесь сидеть.
Она повернулась к Соколову и холодно добавила:
— Ещё одно слово, и я вызову бортовую охрану.
Только тогда мужчина нехотя замолчал.
Самолёт взлетел. Варвара, нервничая, уронила сумочку. И вдруг, к всеобщему удивлению, Соколов наклонился и помог ей собрать рассыпавшиеся вещи.
Когда он подал ей старомодный кошелёк, его взгляд зацепился за маленький кулон с красным камнем.
— Красивый… — пробормотал он. — Я разбираюсь в антиквариате. Этот рубин настоящий. Он стоит целое состояние.
Варвара улыбнулась.
— Не знаю… Отец подарил его маме перед тем, как ушёл на фронт. Он не вернулся. А мама отдала его мне, когда я была ещё девочкой.
Она бережно открыла кулон и показала две пожелтевшие фотографии: на одной — молодая пара, на другой — малыш с широкой улыбкой.
— Это мои родители, — прошептала она. — А это мой сын.
— Вы летите к нему? — осторожно спросил Артём.
Варвара опустила глаза.
— Нет. Я отдала его в детдом… Тогда мне было не на что его растить. Недавно я нашла его через родственников. Но он сказал, что не хочет меня видеть. Сегодня его день рождения. И я просто хочу… хотя бы немного быть рядом с ним.
Соколов замер.
— Зачем тогда этот перелёт? — выдавил он.
Варвара улыбнулась сквозь слёзы:
— Он командир этого самолёта. Это единственный способ… хоть на мгновение оказаться рядом.
Артём откинулся на спинку кресла, словно его ударили. Сердце сжалось от стыда.
Стюардесса, подслушавшая разговор, тут же исчезла в кабине пилотов.
Через несколько минут в салоне раздался голос:
— Уважаемые пассажиры, мы начинаем снижение во Внуково. Но сначала… Я хочу сказать несколько слов одной особенной женщине на борту. Моей матери. Мама… Останься после посадки. Я хочу тебя увидеть.
Варвара застыла. Слёзы катились по её морщинистым щекам. В салоне раздались аплодисменты, кто-то плакал, кто-то улыбался.
Когда самолёт приземлился, пилот нарушил все правила — он выбежал из кабины и бросился к Варваре, обняв её так крепко, словно хотел наверстать все потерянные годы.
— Спасибо, мама, — прошептал он. — За всё…
— Я всегда любила тебя, — просто ответила она, рыдая у него на плече.
Артём стоял в стороне, опустив голову. Он понял, что за скромной одеждой и морщинами скрывалась история, перед которой все его деньги и статус оказались пылью.
Это был не просто рейс. Это была встреча двух душ, которые, несмотря на всё, нашли друг друга.
