**Дневник. 15 мая 2024 года.**

Сердце ёкнуло, когда я наконец села в кресло бизнес-класса. Но радость длилась недолго — рядом разгорелся скандал.

— Я отказываюсь сидеть рядом с этой… дамой! — сквозь зубы процедил мужчина лет сорока, бросая презрительные взгляды на мою скромную одежду. Он обращался к стюардессе, но слова явно предназначались мне.

Это был Артём Соколов. По всему видно — человек, считавший себя важнее других, не стеснялся демонстрировать своё превосходство.

— Извините, но это её место, и мы не можем его изменить, — спокойно ответила стюардесса, хотя её глаза выдавали напряжение. Артём же продолжал разглядывать моё потрёпанное пальто, словно оно оскорбляло его достоинство.

— За такие места платят серьёзные деньги. Не похоже, чтобы она могла себе это позволить, — бросил он, озираясь в поисках поддержки среди других пассажиров.

Я сжала пальцы. На мне было лучшее, что у меня есть — простенькое платье, старательно выглаженное перед поездкой. Но для них я была просто «старухой из эконома».

Кое-кто из соседей перешёптывался, кто-то кивал Артёму в знак согласия. Становилось невыносимо. Я подняла дрожащую руку:

— Хорошо… Если есть свободное место подальше, я пересяду. Я копила на этот билет годами, но не хочу никому мешать…

Мне восемьдесят пять. Это мой первый полёт. Дорога из Владивостока в Москву далась нелегко: бесконечные коридоры аэропорта, толчея, усталость. Мне даже выделили сопровождающего, чтобы не заблудилась.

И вот, когда мечта была так близка, я встретила лишь насмешки и холодные взгляды.

Но стюардесса не отступила:

— Нет, бабушка. Вы заплатили за это место и имеете полное право здесь сидеть. Никто не может вас заставить уйти.

Потом резко повернулась к Артёму:

— Ещё одно слово, и я вызову охрану.

Только тогда он нехотя замолчал.

Самолёт взлетел. От волнения я уронила сумочку, и вдруг… Артём наклонился, чтобы помочь собрать рассыпавшиеся вещи.

Подавая её мне, он задержал взгляд на старом медальоне с красным камнем.

— Красивая вещь, — пробормотал он. — Я разбираюсь в антиквариате. Этот рубин настоящий. Ваш медальон стоит целое состояние.

Я улыбнулась.

— Не знаю… Отец подарил его маме перед тем, как ушёл на фронт. Он не вернулся. А она отдала его мне, когда мне было десять.

Я открыла медальон, показав две пожелтевшие фотографии: молодые мужчина и женщина и малыш с беззубой улыбкой.

— Мои родители… — прошептала я. — А это мой сын.

— Вы летите к нему? — осторожно спросил Артём.

Я опустила глаза.

— Нет. Я отдала его в детдом много лет назад. Была одна, не могла его поднять. Недавно нашла через ДНК-тест. Но он сказал, что не хочет меня видеть. Сегодня его день рождения. И я… просто хотела хоть немного быть ближе.

Артём замер.

— Зачем тогда этот перелёт?

Я тихо ответила:

— Он пилот этого самолёта. Это мой единственный шанс… хоть ненадолго оказаться рядом.

Артём откинулся на сиденье, лицо его стало каменным.

Стюардесса, подслушав разговор, исчезла в кабине пилотов.

Через несколько минут в салоне раздался голос командира:

— Добрый день, уважаемые пассажиры. Мы начинаем снижение. Но прежде… я хочу сказать паре слов одной особенной женщине. Моей матери. Мама… останься после посадки. Я хочу тебя увидеть.

Слёзы катились по моим щекам. В салоне зааплодировали. Кто-то плакал, кто-то улыбался сквозь слёзы.

Когда самолёт приземлился, пилот выбежал из кабины и бросился ко мне, обнял так крепко, будто хотел наверстать все потерянные годы.

— Спасибо, мама… за всё, — прошептал он, прижимая меня к себе.

— Мне нечего прощать… Я всегда любила тебя…

Артём стоял в стороне, потупив взгляд. Впервые за долгое время ему стало стыдно. За спесь, за слова, за то, что не разглядел за скромной одеждой целую жизнь.

Это был не просто перелёт. Это была встреча… после которой всё изменилось.