«Я был дураком, вернись!» взмолился мужчина, увидев, как я похудела. Но он не знал, что я выхожу замуж за его собственного начальника.

Мне нужна твоя подпись, бросил Артём папку на кухонный стол, едва переступив порог.

Он вел себя так, будто не прошло и полугода с тех пор, как выставил меня за дверь ради своей новой двадцатилетней пассии.

Как будто это до сих пор его квартира, а я всего лишь часть интерьера, которую можно временно убрать, а потом вернуть на место.

Привет, Артём.

Мой голос звучал ровно, без единой дрожи. Я даже не встала, продолжая помешивать ложкой чашку травяного чая.

Да, привет. Тут по старому кредиту, юрист сказал без тебя никак.

Он не смотрел на меня. Его взгляд блуждал по моей съемной однокомнатной квартирке с откровенным отвращением. Оценивал простенькую мебель, стопку книг на подоконнике, дешевые обои.

Сравнивал со своим огромным домом, где я когда-то полгода выбирала оттенок краски для стен в гостиной.

Ты мог прислать курьера.

Решил заехать сам, убедиться, что ты совсем не пропала, в его голосе мелькнула усмешка. Всё-таки я за тебя в ответе.

Эта фраза «я за тебя в ответе» была его любимым оружием. Она означала, что я должна быть вечно благодарна за то, что он не выгнал меня на улицу без денег, а милостиво разрешил забрать свои старые вещи.

Я медленно поднялась. Взяла со стола ручку. У меня был диплом экономиста с отличием, который десять лет пылился в ящике, потому что Артём решил: его жена не должна работать. Он строил свою империю, а я уют в его тылу.

Где подписать?

Именно в этот момент он наконец взглянул на меня. И замер.

Его взгляд, ленивый и презрительный, вдруг сфокусировался. Он скользнул по мне сверху вниз. По строгому черному платью, сидящему идеально. По тонкой талии. По лицу, с которого исчезли отеки от слез и вечное выражение подавленной обиды.

Он увидел не ту Алину, которую помнил. Не полную, неуверенную женщину в бесформенном халате. Перед ним стояла другая. Спокойная. Уверенная. И, как он с запоздалым ужасом осознал, красивая.

Ты он сглотнул, что с тобой?

Я просто начала жить, Артём. Для себя.

Он сделал шаг ко мне. Потом еще один. В его глазах появилось то, чего я не видела за десять лет брака паника. И жадность собственника, вдруг понявшего, что выброшенная им вещь оказалась антиквариатом.

Алин прошептал он, протягивая руку, чтобы коснуться моего плеча.

Я отступила.

Не надо.

Его рука застыла в воздухе. Взгляд метался по моему лицу, фигуре, по этой крохотной, но моей квартире. Он вдруг осознал: потерял не просто удобную жену. Он потерял актив. Ценный актив, который по глупости списал.

Я был дураком, вернись! слова вырвались у него приглушенным хрипом.

Это не было раскаянием. Это был приказ отчаявшегося бизнесмена, понявшего, что упустил главную сделку своей жизни.

Я молча взяла папку. Открыла на нужной странице и поставила подпись. Четкую, уверенную. Новую.

Уже поздно что-то менять, Артём.

Я протянула ему документы.

Твой юрист был прав. Без меня действительно никак. А теперь, пожалуйста, уходи.

Он не взял папку. Смотрел на меня, и в его глазах растерянность сменялась гневом. Гневом человека, чью игру прервали на середине.

Что значит «поздно»? Ты моя жена, Алина.

Бывшая, поправила я, положив документы на край стола. Мы в разводе уже три месяца.

Это просто бумажка! Десять лет жизни не стираются одной подписью!

Он начал ходить по моей крохотной кухне, как тигр в клетке. Его дорогие туфли из страусиной кожи выглядели здесь нелепо.

Кто он? Кто тебе мозги запудрил? Ты сама до такого бы не додумалась.

Старая песня. Для него я всегда была «дурочкой», неспособной принять ни одного решения самостоятельно.

Это я сама, Артём. Я вспомнила, что у меня есть мозг. И начала им пользоваться.

В этой конуре? он обвел комнату рукой. Это ты называешь «новой жизнью»? Алина, опомнись. Та вертихвостка ничего не значила. Я могу все простить. Твою глупость, твою «измену» Просто вернись домой.

Он говорил об измене так, будто это был свершившийся факт. Будто сама мысль о том, что я могу быть с кем-то другим, давала ему право на праведный гнев.

В этот момент на моем телефоне, лежавшем на столе экраном вверх, вспыхнуло сообщение. Письмо от Дмитрия Соколова. Артём невольно бросил взгляд на экран.

Его лицо окаменело.

Соколов? Тот самый Соколов? Генеральный директор «Вершины»? Твой начальник?

Я спокойно взяла телефон и положила его в карман платья. Объяснять ничего не собиралась.

Ты что, спишь с ним? прошипел он. Решила сделать карьеру через постель? Я всегда знал, что ты на такое способна!

Его голос наполнился ядом. Он искал, за что зацепиться, как больнее уколоть.

У тебя пять секунд, чтобы уйти отсюда, Артём.

А что? Позовешь своего нового «папочку»? Думаешь, он тебя защитит? Ты без меня никто, Алина. Просто удобная подстилка: сначала для меня, теперь для него.

Я молча смотрела на него. Раньше бы расплакалась. Стала кричать, что это неправда. Теперь просто ждала. Мое спокойствие злило его куда сильнее любых слез.

Ты еще приползешь ко мне, бросил он, наконец хватая со стола папку. Когда он наиграется и выбросит тебя. А я уже не приму.

Дверь захлопнулась за ним.

Я подождала несколько минут, прислушиваясь к его удаляющимся шагам. Потом достала телефон и набрала номер.

Дима, привет. Он был здесь. Да, всё в порядке. Жду тебя вечером.

Вечером Дмитрий приехал с моим любимым чизкейком и огромным букетом пионов. Он ни о чем не расспрашивал, просто обнял меня, и напряжение дня начало отступать.

Мы познакомились на собеседовании. Он лично просматривал кандидатов на должность руководи