Сегодня снова кружится голова. Но мне всё равно. В шестьдесят лет вдруг осознаешь, что ты больше никому не нужен.
Всю жизнь я бежала: на работу, в магазин, за лекарствами для мамы. Теперь бежать некуда. Встаю, подметаю двор под окном, варю кашу, смотрю в потолок. Дети давно живут своей жизнью сын в Питере, дочь в Казани. Внуки растут, а я их почти не знаю. Не вяжу им варежки, не читаю сказки на ночь. Даже в гости не зовут.
Однажды спросила у дочери:
Давай я приеду? Помогу с ребятишками
Она ответила ровно, но так холодно:
Мам, ты же знаешь Муж не очень рад. Ты вечно лезешь со своими советами, всё по-своему делаешь
Не стала спорить. Просто сжалась внутри. Разве я навязывалась? Хотела лишь быть рядом. А в ответ «он тебя не любит». Да и они тоже. Как будто меня стёрли. Даже бывший муж, хотя живёт в соседнем районе, забыл дорогу ко мне. Раз в год сухое «с днём рождения» в телефоне. Милость.
Когда вышла на пенсию, думала: теперь заживу! Буду вязать, гулять по утрам, запишусь на рисование Вместо этого пустота, будто в грудной клетке дыра.
Сначала начались эти дурацкие приступы: сердце колотится, в глазах темнеет, кажется, что вот-вот умру. Врачи разводили руками: анализы в порядке, МРТ чистое. Один устало бросил:
Это у вас в голове. Надо людей искать, общаться.
Как будто я не пыталась. Хожу в магазин просто послушать, как кассирша скажет: «С вас 257 рублей». Сижу на лавочке у подъезда с книгой, делаю вид, что читаю вдруг кто заговорит? Но люди спешат. А я как мебель: есть, но никто не замечает.
Иногда думаю: где ошиблась? Подняла их одна отец сбежал, когда им по пять лет. Не спала ночами, крутилась на двух работах, штопала школьную форму, сидела у кровати во время болезней. Ни водки, ни гулянок. Всё ради них. Теперь я ноль.
Может, слишком давила? Хотела, чтобы выросли хорошими, а получилось вот так.
Соседка говорит: «Заведи мужчину, зарегистрируйся на сайте». Смешно. После стольких лет одиночества нет сил на встречи, на пустые разговоры. Да и здоровье уже не то.
Работать не могу. Раньше коллеги скрашивали болтали за чаем, смеялись. Теперь только телевизор. Иногда его тишина давит сильнее, чем моя.
Бывает, ловлю себя на мысли: а если исчезну? Кто заметит? Дети? Бывший? Татьяна с третьего этажа? Страшно.
Но потом встаю, ставлю чайник. Разливаю чай по кружке, смотрю на пар за окном. Может, завтра будет лучше. Может, кто-то вспомнит. Позвонит.
Пока жива надежда я ещё жива.
