Мам, если Оля спросит, скажи, что я у тебя.
Зачем? Что-то случилось?
Да нет, просто… дела.
Галина замерла. Пальцы её машинально сжали край скатерти пока не понимала, в чём дело, но сердце уже ёкнуло тревогой. Раньше Сергей не просил её прикрывать. Разве что в школе, когда пытался прогулять уроки. Но и тогда не выходило.
Какие такие дела, что Оле знать не надо? насторожилась Галина. Сынок, ты просишь меня врать, а сам молчишь. Нехорошо это.
Сергей раздражённо фыркнул. Нотации он терпеть не мог.
Мам, хватит. Я сам разберусь. Спасибо.
Погоди-ка, нахмурилась Галина. У тебя что, любовница появилась?
Мам! Я уже взрослый. Не лезь в мою личную жизнь, отрезал он.
У Галины похолодело внутри. Он не сказал «нет», не отшутился, даже не предложил другого объяснения.
Сынок… твёрдо сказала она. Раз начал, договаривай.
Чёрт… Ладно, допустим, есть у меня девушка. И что? Довольна? Я же сказал сам разберусь. Не лезь, ладно?
Галина прижала руку к груди. В глазах потемнело.
Разбирался бы тогда сам, резко ответила она. Но нет, втянул меня. Ты меня в соучастницы записываешь!
Мам, какие соучастницы? У нас даже детей нет. Никто никому ничего не должен. Я просто хочу разобраться в своих чувствах, нервно бросил сын.
Как не должен? А клятвы перед ЗАГСом? Галина округлила глаза. В её время это значило куда больше.
Ой, да ладно, ещё венчание вспомни. Это просто традиция, все так делают. Ничего особенного.
Тогда зачем ты девушку под венец вёл, если для тебя это «ничего» и ты ещё не разобрался?!
Ну, формальность. Хотел как лучше. Всё, хватит панику наводить. Позвоню позже.
Раздались гудки.
Галина опустила телефон и застыла, уставившись в стену. Чувствовала себя так, будто предали её. Или даже хуже. Она не узнавала сына. Тот самый мальчик, что рисовал для «любимой мамочки» открытки, теперь запросто ломал жизнь двум женщинам жене и матери.
Перед глазами встала Ольга. Лёгкая, весёлая, добрая. Она частенько привозила свекрови то пирог, то курочку из духовки. Помогала с телефоном, а однажды провела целый день, вытаскивая Галину из лап мошенников.
Ольга нравилась свекрови. Домашняя, семья для неё главное. Мамой Галину не называла, задушевных разговоров не вела, но относилась с теплом. И ещё Галина заметила: после свадьбы Сергей стал звонить чаще. Раньше только если что-то нужно. Теперь спрашивал, как дела, рассказывал о работе. Это явно была заслуга Ольги, любившей мирить и сближать людей.
А теперь Сергей просил солгать той, кто искренне строила с ним семью. Что делать?
Вспомнилась подруга, Тамара. Три года назад та рыдала у Галины на плече:
Галя, представляешь… Я ей всё рассказала. Ну как иначе? Жалко же девочку, я бы сама не хотела жить во лжи. Думала, пусть от меня узнает… Тамара вытерла слёзы. А она как набросится! «Ты, говорит, сына не отпустишь, хочешь нас развести!» А я ведь из лучших побуждений…
Даже когда невестка убедилась, что Тамара не врала, ничего не изменилось. Та заявила, что мать всегда на стороне сына. Извиняться не стала. Сын тоже отгородился, назвав мать предательницей.
Так Тамара и осталась одна. С правдой, которая никому не была нужна.
Галина не хотела такого, потому молчала. Три месяца носила тайну, как камень в кармане: тяжело, но не видно. Сергей первые недели не звонил, видимо, избегая разговора. Потом начал навещать, но когда она попыталась заговорить…
Мам, не лезь не в своё дело! отмахнулся он.
Ни капли раскаяния.
А Ольга вела себя как прежде: возила в больницу, привозила продукты. Галине каждый раз было так больно, будто заноза в сердце. Молчать становилось невыносимо.
Однажды Ольга приехала на чай и завела разговор:
Галина Витальевна, я думаю… Может, нам с Серёжей завести ребёнка? Живём вместе не первый год, всё стабильно. Вы ведь поможете, если что? Опыта у вас больше.
Галина едва не уронила чашку. Воздух перехватило. Что будет с Олей и ребёнком, если Сергей уйдёт? Видеть её с малышом на руках, в слезах… Нет, это выше её сил.
Она поставила чашку и вцепилась в стол, чтобы не дрожали руки.
Оль, мне нужно тебе кое-что сказать, осторожно начала она. Постарайся не волноваться. Ты мне как дочь, и я не могу молчать.
Ольга удивлённо подняла брови, но промолчала. Волновалась пока только свекровь.
Не торопитесь с ребёнком, продолжила Галина. У Серёжи есть другая… Или была. Я узнала три месяца назад. Молчала, боялась, что неправильно поймёшь. Прости… Но теперь не могу.
Она опустила взгляд, боясь реакции. Ольга сидела неподвижно. Пальцы на чашке побелели. Улыбка исчезла.
Спасибо, тихо сказала она. Надеюсь, вы ошибаетесь. Но если нет… Лучше сейчас, чем потом.
В тот вечер они почти не разговаривали. Ольга ушла, оставив недоеденный пирог. Галина надеялась, что та ушла только из её дома, а не из жизни.
Прошло пять лет.
С Сергеем они почти не общались. Звонил редко, говорил сухо, будто с чужой. О личном не рассказывал, но, насколько Галина знала, жены и детей у него не было. По крайней мере, официальных.
Но она не жалела. Взглянула на фото на тумбочке. На одном Ольга в свадебном платье, её новый муж и Галина как почётная гостья. Ольга не распространялась при всех, но однажды призналась:
Если бы не вы, я была бы глубоко несчастна. Благодаря вам я встретила Дмитрия.
На другом фото церковь. Галина держит на руках пухлого малыша. В тот день она стала крёстной.
У Алёшки целых три бабушки, любила говорить Ольга, когда все собирались.
И в её словах не было лжи.
Гали
