Муж выгнал меня на улицу с двумя детьми, но через год он стоял на коленях и умолял дать денег
Привет, стрекоза, раздался в трубке до боли знакомый голос. Не ждала?
Кира замерла с флаконом духов в руке. Воздух в гардеробной, пропитанный сандалом и запахом успеха, вдруг стал густым и липким, словно год назад в подъезде, где она ночевала с детьми.
Что тебе нужно, Глеб?
Она заставила себя говорить ровно. Заставила не обернуться на смех Миши и Полины, доносящийся из детской.
Сразу к делу. А где «как дела?», «что нового?». Мы ведь не чужие, Кирь. У нас двое детей, напоминаю.
Он усмехнулся. Этот звук скребнул по нервам, как ржавый гвоздь по стеклу. Год. Целый год она не слышала этой ухмылки, этого тона, в котором сквозила его уверенность, будто он имеет право на неё, на её жизнь.
Я помню. Что. Тебе. Надо?
Кира поставила флакон на мраморную столешницу. Пальцы дрогнули, но голос нет. Этому она научилась.
Деньги.
Коротко и ясно. Без извинений. Без прелюдий. Он не изменился.
Ты серьезно?
А я похож на шутника? в его голосе прозвучала злоба. У меня проблемы, Кир. Серьёзные. А у тебя, вижу, жизнь удалась. Дворец, муж-олигарх. Газеты не врут?
Она молчала, вглядываясь в своё отражение. На неё смотрела женщина в шёлковом халате, с укладкой из дорогого салона. Не та измождённая, заплаканная дура, которую он выкинул за дверь с двумя пакетами детских вещей.
Неужели для твоего нового папочка это проблема? Дать бывшему мужу немного на жизнь.
Бизнес прогорел, понимаешь? С кем не бывает. Вложился в крипту, а она рухнула. Нужны деньги, чтобы отдать долги серьёзным людям.
Кира представила, как он это говорит развалившись в кресле, с той же наглой усмешкой, уверенный, что она снова сломается. Что чувство вины, которое он вбивал в неё годами, сработает.
Ты выкинул нас на улицу зимой, Глеб. Ты помнишь, что сказала Полина, когда мы сидели на вокзале?
Ой, давай без твоих трагедий. Было и было. Я же не особняк прошу. 3 миллиона рублей. Для вас это копейки. Заплати за моё молчание, если хочешь.
Молчание? О чём?
О том, какой ценой тебе досталась эта сладкая жизнь. Думаешь, твой Орлов обрадуется, если я расскажу ему пару пикантных подробностей из нашего прошлого?
Дверь в гардеробную приоткрылась, вошёл Дмитрий. Спокойный, уверенный, в идеально сшитом костюме. Он увидел её лицо и нахмурился, беззвучно спросив: «Всё в порядке?».
Кира смотрела на мужа, на его заботливый взгляд, и слушала шипение Глеба в трубке. Два мира. Тот, который она построила, и тот, который пришёл его разрушить.
Ну что, Кирь? не умолкал Глеб. Поможешь бедному родственнику? Если мужик через год приползает на коленях за деньгами, значит, дела совсем хреновы.
Она медленно кивнула Дмитрию, давая понять, что всё под контролем. И впервые за этот разговор в её голосе появилась другая интонация. Не страх. А что-то холодное и острое.
Где и когда? спросила она.
Они встретились в безликой кофейне торгового центра. Громкая музыка, запах попкорна, смех подростков идеальное место, где твой крик никто не услышит.
Старая привычка Киры решать проблемы там, где меньше всего хочется устраивать сцены.
Глеб уже сидел за столиком. На нём был костюм, который пытался казаться дорогим, но выдавал себя дешёвым блеском ткани. Он лениво размешивал ложкой сок в стакане.
Опоздала, бросил он вместо приветствия, даже не подняв глаз. Нехорошо заставлять ждать отца своих детей.
Кира села напротив. Она положила сумку на стол и не выпускала её из рук. Так было спокойнее.
Я не дам тебе 3 миллиона, Глеб.
Да ну? он наконец поднял взгляд. В его глазах плавала откровенная зависть, когда он разглядывал её платье, колечко на пальце. Передумала? А я ведь могу прямо сейчас позвонить твоему Диме. Достать номер не проблема.
Я могу дать тебе 500 тысяч. И помочь с работой. У Димы много связей, он
Глеб рассмеялся. Громко, запрокинув голову. Несколько человек за соседними столиками обернулись.
Работа? Ты серьёзно? Хочешь, чтобы я, как пацан, бегал по собеседованиям? Ты совсем забыла, кто я, Кира? Я бизнесмен! Мне нужен стартовый капитал, а не подачки.
Его голос стал жёстким, он наклонился вперёд и заговорил тише:
Ты сидишь тут, вся такая правильная. Думаешь, я не знаю, как ты его заполучила? Рассказала ему, какой я монстр, а ты бедная овечка? А про то, как ты звонила мне за неделю до знакомства с ним, рыдала в трубку, умоляла вернуться вспомнила? Думаю, ему будет интересно послушать.
Каждое слово било точно в цель. Он бил по её главному страху что Дмитрий увидит в ней ту, прежнюю: слабую, зависимую, сломанную.
Кира молча достала чековую книжку. Она ещё надеялась на компромисс. Ещё пыталась решить «по-хорошему».
Я выпишу тебе чек на 500 тысяч, её голос звучал глухо. Это максимум, что я могу. Возьми и исчезни из нашей жизни. Пожалуйста.
Она протянула ему листок.
Глеб взял чек двумя пальцами, поднёс к глазам, долго изучал, будто это была драгоценность. А потом медленно, с наслаждением, разорвал на четыре части.
Ты что, решила меня унизить? прошипел он. 500 тысяч? Это твоя благодарность за годы, которые я на тебя потратил? За детей?
Он бросил клочки ей на стол. Они упали на глянцевую поверхность, как мёртвые бабочки.
3 миллиона, Кира. Или я не исчезну. Я стану вашим проклятием. Буду везде: звонить, писать, встречать детей после школы. Рассказывать им, какой у них «настоящий папа». У тебя есть неделя.
Он встал, швырнув на стол несколько смя
