Ну, представляешь, моя дочь Катюша только отгуляла восемнадцатилетие — и как гром среди ясного неба заявляет: «Пап, я выхожу замуж!» А жених-то — Виктор Петрович, ему шестьдесят стукнуло!
Шестьдесят, Карл! У меня в голове будто гром грянул. Как мой ребёнок, вся в мечтах и надеждах, могла влюбиться в деда, который её втрое старше?
Был тихий вечер, листопад шуршал за окном, я письма разбирал, как вдруг стук в дверь. На пороге — Катя, улыбается, от неё, как всегда, пахнет пряниками (с детства обожала). Но в глазах — тревога.
«Пап, — села напротив, — познакомилась с мужчиной. Виктор Петрович. Любим друг друга… скоро свадьба».
Я даже рот открыть не успел, а она уже:
«Ему шестьдесят».
Мир остановился.
«Кать… — прохрипел я. — Ты вообще в курсе, что говоришь?»
«Возраст — ерунда! — махнула рукой. — Он обо мне заботится, как никто».
«Дочка, подумай! Ты вся жизнь впереди, а он…»
«Он меня счастливой делает! — перебила. — Познакомься с ним, вот увидишь».
Стиснул зубы, согласился. Авось, разберусь, что за чудеса.
Назавтра пришёл к Виктору Петровичу. Всё прилично: уютная хрущёвка, чай с вареньем, сам — обходительный. Катя болтала, а я на балкон вышел — глотнуть воздуха.
И тут случайно подслушал:
«Успокойся, Марина, — он в трубку шипел. — Я просто роль играю. Девчонка нужна, чтобы долги прикрыть. Женимся — потом само рассосётся…»
У меня в глазах потемнело. Так вот зачем ему моя дочь!
Ворвался обратно:
«Катя! Он тебя использует! Всё враньё!»
Дочь вспыхнула:
«Пап, ты всегда против! Ни после маминой смерти, ни когда мне труднее всего было — ты не поддержал!»
Слова — как нож под рёбра. Ушёл разбитый, но с ясной целью.
Нашёл друга-оперу, через пару дней держал досье: банкротства, долги, судимости за аферы. Разыскал его бывшего компаньона — Игоря, тот всё подтвердил.
Придумал план.
Переоделся «новым русским», пришёл в казино, где Виктор Петрович последние гроши спускал. Сели играть — я его специально обыграл так, чтобы унизить. Снял парик — он побелел.
«Если ещё раз к Кате подойдёшь — хуже будет», — прошипел я.
Но он не сдался.
В день помолвки я вломился без приглашения. Вытащил его в коридор:
«Думал, сломаешь жизнь моей дочери?»
«У тебя самого скелеты в шкафу», — усмехнулся он.
Тут влезла Марина — его сестра, случайно подслушавшая. Оказалось, она его тоже ненавидит.
Объединились. Решили его при всех разоблачить.
На самой церемонии, когда он уже кольцо Кате надевал, из толпы одна за другой вставали женщины: рассказывали, как он их обманывал, деньги выманивал, жизни крушил.
Катя стояла, как статуя. Потом сняла кольцо, швырнула ему под ноги — и выбежала, рыдая.
Приехали менты. Виктора Петровича забрали прямо из-за стола.
Через пару дней Катя приползла ко мне:
«Пап, прости… Ты был прав. Я дура».
Обнял её.
«Главное — ты жива-здорова».
Достал билеты.
«В Питер. Ты же мечтала в Академию художеств?»
Она расплакалась:
«Спасибо, пап… Я тебя люблю».
Вот и вся история. Теперь я знаю: быть рядом с ребёнком — дороже любых денег. Промолчишь минуту — потом годами сердце склеиваешь.
Но если дали второй шанс — держись за него.
А ты бы как поступил?
