После 47 лет брака мой муж вдруг заявил, что хочет развестись. Его слова стали для меня ударом под дых, от которого я до сих пор не могу отойти.

Когда-то мы клялись быть вместе и в горе, и в радости. Прошли через болезни, подняли детей, пережили дефолты и кризисы — казалось, всё только крепче сплачивало наш союз. Но обычным вечером, когда я разливала по чашкам ароматный «со слоником», он вдруг сказал:

— Люда, надо поговорить.

Я сразу почуяла недоброе. Опытная хозяйка, я знала: если муж начинает разговор так официально, дело пахнет не борщом. И не ошиблась.

— Я хочу развода, — выпалил он, словно объявлял, что забыл купить хлеб.

Мир на секунду замер. Пол кухни, на котором мы когда-то танцевали под «Миллион алых роз», внезапно стал зыбким. Я уронила ложку и прохрипела:

— Ты это серьёзно?

Он глянул на меня так спокойно, будто обсуждал, не пора ли менять резину на «Жигулях»:

— Ну, Людок! Ты же сама видишь — между нами уже давно пустота. Я не хочу доживать в этой тишине, как в коммуналке девяностых. Хочу снова почувствовать азарт, может, даже влюбиться, как в молодости.

Меня будто обухом по голове. В голове пронеслись кадры: как мы въезжали в эту хрущёвку, как он нёс на руках нашего первенца из роддома, как отмечали юбилеи с блинами и «Советским» шампанским… А для него это стало просто архивной плёнкой, которую не жалко стереть.

Я стояла, будто парализованная, глядя на этого седого мужчину с лицом постороннего. Где тот Сережа, который на рассвете читал мне стихи у метро «Парк Культуры»?

— Почему сейчас? — выдохнула я. — После стольких лет?

Он пожал плечами:

— Понял: если не уйду сейчас, то так и сдохну в этой рутине.

Грудь сжало, будто тяжёлым тулупом. А как же я? А наши дети, внуки, дача в Подмосковье, где мы столько лет сажали картошку? Разве это только его жизнь?

Но он уже решил. В его глазах — тех самых, в которых когда-то тонула, — я увидела только холодное равнодушие.

Той ночью я не спала. Курила на балконе, вспоминая, где мы свернули не туда. Может, закопалась в быт, как в снег по пояс? Может, слишком верила, что наша любовь — как Кремль: нерушима?

А может, он всегда мечтал сбежать — просто ждал пенсии?

47 лет. Почти как «Оттепель» по ТВ — долго, скучно, но привычно. А теперь кончилось.

Наутро Сережа ушёл, прихватив чемодан и старую гитару. Даже не обернулся. А я осталась стоять в этой самой «трёшке», которую когда-то обустраивали вместе, и вдруг поняла: весь мой мир теперь — как развалины Чернобыля.

Прошло пару недель. Потихоньку привыкаю быть одна. Иногда накатывает паника: что сказать детям? Как объяснить внукам? Куда девать эти дурацкие обои, которые он так любил?

Но где-то внутри уже теплится робкая мысль: а вдруг это не конец, а просто новая серия? Может, теперь я наконец-то смогу жить для себя — не только готовить, стирать и ждать мужа с рыбалки?

Пока не знаю. Учусь заново дышать.

Что поняла за это время:

— Клятвы, как колбаса в девяностые, имеют срок годности.

— Счастье нельзя хранить в чужих карманах.

— Даже в браке надо иногда вспоминать: а где в этом всём я?

Когда-нибудь я снова научусь доверять. Хотя бы себе.