Снег тихо шуршал за окном, а в гостиной стояла тишина, пока Людмила Антоновна не прервала её: Васенька, ты молодец! Красавица какая! И готовишь вкусно, и дом в порядке. Петровке везёт! она лучезарно улыбнулась, отложив кусок холодца. Как говорил мой покойный муж, царствие ему небесное, женщина должна быть хозяйственной, а красота дело наживное.
Василиса кивнула, встала из-за стола и пошла за добавкой салата. Она уже привыкла к «комплиментам» свекрови, за которыми обычно скрывался упрёк.
Паша должен быть благодарен судьбе, что встретил такую женщину, продолжала Людмила Антоновна, не замечая, как сын морщится от её слов. Современные девчонки всё только в клубах крутятся. У нас, в старой закваске, женщины были более домовитыми, а мамой становились раньше…
Павел бросил умоляющий взгляд на жену, только что вернувшуюся с кухни.
Людмила Антоновна, попробуйте салатик с креветками, спокойно предложила Василиса, будто не слышала тонкого намёка.
Спасибо, дорогая! Не переживай, у вас всё получится, кивнула свекровь. Когда я ждала Пашу, мне было двадцать два, и никаких проблем. Сейчас же все карьеру строят, а потом жалуются, что беременность не случается.
Василиса промолчала, сжав губы. Ей было тридцать два, а разговоры о детях резали сердце. Три неудачные попытки ЭКО оставили шрамы. Давление мамы, которая каждый раз заводила разговор о внуках, становилось невыносимым.
Мам, давай сменим тему, Паша взял жену за руку. Как твоя новая квартира? Уже обжилась?
Да что ты, сынок! Ремонтники всё перепортили, обои криво наклеили, приходится самой доделывать. А в моём возрасте по лестнице лазить уже не так удобно, тяжело вздохнула Людмила Антоновна. Хорошо хоть соседка иногда заходит, помогает.
Мы же предлагали помощь, напомнил Паша.
Да где вам! У вас свои заботы работа, работа. Когда вам старуху навещать?
Мам!
Ладноладно, понимаю, молодёжь занята. Но знаешь, Васенька, я в твоём возрасте успевала и работать, и дом держать, и ребёнка растить. Одна, кстати, после того как муж погиб.
В комнате повисла тишина. Паша сжал руку жены ещё крепче. Василиса разглядывала узор на скатерти, понимая, что спорить с Людмилой Антоновной бесполезно она всё равно вернёт разговор к «молодым избалованным» и к тому, что «раньше было лучше».
Паша, помнишь Светочку, дочку моей подруги Валентины? вдруг оживилась свекровь. Она уже в третий раз родила и работает главным бухгалтером. Вот это я понимаю женщина! Ей всего двадцать девять.
Замечательно, сухо ответил Паша. Мам, ты пирог будешь? Васенька специально для тебя испекла, с яблоками, как ты любишь.
Ой, спасибо, солнышко! улыбнулась Людмила Антоновна. Васенька, золотце моё, кто бы мог подумать, что ты такая хозяюшка! Когда вы только познакомились, я переживала: ты же старше Паши, я боялась
На четыре года, мам, перебил Паша. Это не разница.
Конечноконечно! Какая разница! размахнула руками свекровь. Я просто думала Ну, не важно. Главное, что вы счастливы. Только вот детишек бы вам
Мам!
Да я ничего такого! Просто волнуюсь. Время идёт, а сколько уже было случаев, когда поздние дети рождаются с отклонениями?
Василиса резко встала.
Извините, мне нужен звонок, тихо произнесла она и вышла из комнаты.
Паша провёл её тревожным взглядом и повернулся к маме:
Зачем ты это делаешь?
Что делаю? искренне удивилась Людмила Антоновна.
Всё время напоминаешь о детях. Ты же знаешь, у нас проблемы.
Я просто переживаю! прижала руку к груди. И, может, вы не так лечитесь. Соседка рассказывала про знахарку в Подмосковье, которая травами
Мам, хватит, Паша был твёрд. Мы с Василисой ходим к лучшим врачам и справимся. Твои постоянные намёки и сравнения с чужими детьми только мешают.
Я просто хочу внуков, сынок, глаза Людмилы Антоновны наполнились слезами. Пока я жива
Мам, тебе уже пятьдесят восемь.
В нашем роду женщины рано уходят! воскликнула она. Бабушка умерла в шестьдесят три, прабабушка ещё раньше. Проклятие рода, наверное.
Паша устало потер переносицу. Разговор повторялся вновь и вновь, каждый раз заканчивался одинаково: мама обижалась, Василиса замыкалась, а он стоял между двух огней.
Василиса вернулась, спокойная, но глаза блестели чуть ярче.
Людмила Антоновна, кофе будете? спросила она, будто ничего не случилось.
Спасибо, ребёнок, но мне нельзя, давление, вздохнула свекровь. А чай с пирогом с удовольствием.
Вечер шёл своим чередом: свекровь рассказывала о своих болезнях, о том, как тяжело одной, о подругах, чьи дети звонят каждый день. Паша нервничал, но поддерживал разговор. Василиса в основном молчала, иногда улыбаясь и предлагая добавки.
Наконец Людмила Антоновна собрала вещи.
Паша, проводи меня, сказала она, надевая пальто. Темно уже, страшно одной.
Конечно, мам, Паша поцеловал жену. Я быстро, не жди меня.
Когда дверь за ними закрылась, Василиса упала на диван, чувствуя тяжесть дня. Она молчала, улыбалась, терпела. Иногда ей казалось, что вотвот взорвётся, но она держалась, ведь Паша любил мам
