Мы давно не собирались всей семьёй без спешки и без того, чтобы всё время гоняться по делам.
Когда моя сестра Светлана пригласила нас в свой дачный коттедж в Подмосковье на послеобеденный отдых у бассейна, я сразу понял, что это шанс наверстать упущенное. Я и Григорий хотели, чтобы наша дочь Лада провела больше времени с двоюродными братьями и сестрами, а такой уголок казался идеальным.
Лада, которую Григорий ласково называл «Тигрицей», исполнилась восемь лет, у неё яркие глаза и нескончаемая любознательность. Она обожает воду и, когда радостно, слишком сильно брызгает, что зачастую вызывает у других детей крик «Фу!». Но Лада умна, доброжелательна, наблюдательна и всегда готова поддержать товарища.
Звонок от Светланы был тёплым, но в её голосе слышалась лёгкая отстранённость. После замужества за Игорем её жизнь превратилась в ухоженные газоны, тематические вечеринки, жемчужные аксессуары и одежда, упакованная в фирменные пакеты. Это уже не те времена, когда она позволялась своему лабрадору спать в старой ванне просто потому, что ему это нравилось.
Я хотел поверить, что сестра счастлива, но иногда она казалась мне чужой. Я задавался вопросом, слышит ли она в себе тот же голос, тот же осторожный подбор слов, будто меряет себя чужими мерками.
По дороге мимо полей, закрытых кварталов и длинных извилистых просёлок я слушал, как Григорий, одна рука на руле, другая на консоли, тактово постукивал пальцами в такт радио.
Она будет в восторге, Катя, сказал он, глядя в зеркало заднего вида на Ладу.
Знаю, ответил я, чувствуя, как в животе завязывается узел. Надеюсь, Светлана надеюсь, она вспомнит, что действительно важно. Мы ведь не росли в этом блеске.
Когда коттедж появился в поле зрения, Лада прижалась к окну, запотевая стекло. Дом был типичным: светлые каменные стены, огромные окна и бассейн, сверкающий, как обложка журнала.
Мы припарковались среди ряда дорогих машин. С двора я увидел двоюродных детей Алексея и Марину, бегущих по газону, а няню, держа в одной руке солнцезащитный крем, а в другой пакет с мороженым.
Алексей и Марина дети Светланы от первого брака. Их отец давно ушёл из их жизни, переехав в другой штат в поисках «нового старта», как сказала Светлана. Он искал лучшую жизнь, но, похоже, места для детей в ней не нашёл.
Григорий сжал руку Лады, когда мы переступали в сад, и я увидел её широчайшую улыбку, от которой, казалось, щеки могут заболеть.
Воздух пахнул жасмином и жареными креветками, странно успокаивая. Игорь стоял в центре группы у террасы, в руке держал стакан виски, разговаривая уверенно, будто привык к вниманию публики.
Сразу бросилось в глаза, что рядом с нами больше новых знакомых Игоря, чем наших родственников. Мы выглядели как гарнир в салате, разосланный между ними.
Его голос звучал так, что привлекал взгляды, а смех глубок и размерен, приглашая к себе.
Пойду поздороваюсь, сказал Григорий, слегка сжав меня за руку и кивнув в сторону Игоря. Быстренько с сестрой.
Давай, улыбнулся я, наблюдая, как он крутится в компании. Я остался с Ладой, разглядывая гостей. Взрослые потягивали коктейли, обсуждая недавнее повышение Игоря, их разговор сливался в тихий гул над звоном бокалов.
У бассейна няня тихо распределяла малышей в тени, пока они не захотели снова прыгнуть в воду.
Я могу войти? спросила Лада, глаза её блестели от предвкушения, глядя на безупречный бассейн.
Конечно, дорогая, сказал я, улыбаясь. Спроси у тёти Светланы, где можно переодеться.
Она ухмыльнулась и бросилась к воде. Я переключился на двоюродную сестру, с которой завел разговор о её новой работе и предстоящем переезде.
Но мысли всё время возвращались к Ладе, я время от времени сканировал толпу.
Через несколько минут я заметил Светлану, стоящую у кромки бассейна с камерой в руках, снимающую Алексея в момент прыжка. Марина беззаботно плавала на надувной лодке в виде пиццы. Я отвернулся, слушая, как двоюродная сестра болтает о новом начальнике.
Когда я наконец увидел Ладу, сердце сжалось. Она бросилась ко мне, лицо розовело, слёзы текли по щекам.
Что случилось, милая? спросил я, опустившись на колени и отряхивая влажные волосы с её лба.
Мамочка, хочу домой, всхлипнула она, голос дрожал.
Что произошло? настойчиво спросил я, уже готовый к неприятному ответу.
Тётя Светлана запиналась она, тяжело дыша. Сказала, что я не могу плавать. Все дети в бассейне, а мне нельзя. Она сказала «нет» и что занята фотками.
Эти слова ударили меня, как хлопок. На мгновение шум беседы в саду стих, заменившись гулом собственного сердца.
Я сжал челюсть, ощущая жар в груди.
Лада вела себя вежливо, была внимательной и совсем не проказницей, но здесь она стояла, глаза полны слёз, чувствуя себя отверженной.
Где тётя Светлана? спросил я, голосом чуть резче, чем хотел.
Она всё ещё у бассейна, фотографирует Алексея и его друзей, всхлипающей голосом ответила Лада, оттирая слёзы тыльной стороной ладони.
Я глубоко вдохнул, пытаясь сдержать порыв подойти к ней, но горло сжималось.
Ладочка, прошептал я, понижая голос, чтобы её не услышали. Пойдём.
Её крошечная рука впилась в мою, и мы вместе пошли по газону к Светлане, которая
