Я, Григорий, стоял у калитки, когда мать, Тамара Петровна, бросилась мне навстречу, громко крича: «Не сделаешь этого, Григорий! Только через мой труп!» Она бросала себя перед входом в наш огород, будто хотела закрыть его от меня.
Отойди, мамочка! Решение уже принято, тяжело вздохнул я, не в силах встретить её взгляд. Завтра приедет техника, всё сровняют с землёй. Документы уже подписаны.
Какие ещё бумаги? возмутилась она, сжимая морщинистые кулаки, а ветер растрепал её седые волосы. Кто тебе дал право распоряжаться землёй, которую наш отец возделывал сорок лет? На которой я каждую весну спину гнула?
Не драматизируй, мам, ты уже не в том возрасте, чтобы копаться в земле, сказал я, делая шаг к калитке, но она снова встала у меня на пути.
В магазине? отрезала она, презрительно фыркнув. Это не еда, а химия! Твой отец в гробу будет переворачиваться от твоих слов!
Под старой яблоней, усыпанной наливными плодами, наш спор перерос в настоящую ссору. Вокруг росли грядки с помидорами, тыквами и высокими кустами малины, а воздух наполнял аромат трав и спелых яблок. Над деревней Сосновка нависло густосинее небо, редкие облака медленно проплывали над притихшими домами.
Я, высокий мужчина с первыми сединами на висках, чувствовал, как внутри закипает раздражение. Приехал я из СанктПетербурга с чётким планом: продать участок застройщику за 2,5 миллиона рублей, а мать переселить в городскую квартиру. Наш дом давно обветшал, крыша протекала, и маме всё труднее справляться с хозяйством. Но она не хотела слышать о переезде.
Мама, будь разумной. Тебе семьдесят два, а ты всё пашешь, будто от этого жизнь зависит. сказал я.
Так и есть, ответила Тамара Петровна, чуть смягчив голос. Это и есть моя жизнь. Что я буду делать в твоей квартире? Сидеть у телевизора? Я задохнусь там.
Никто не задохнётся, снял я очки, устало потер переносицу. Ты будешь рядом с нами. Вера уже подготовила комнату, внучка каждый день спрашивает, когда бабушка приедет.
Вера, конечно, золотце моё, улыбнулась мать, и её лицо на мгновение просветлело. Но я этот дом не брошу. Здесь всё моё, всё родное. Каждый уголок помнит твоего отца.
Я вздохнул. Мать была упряма, как всегда. Спорить с ней было бесполезно, но оставить её одну в разваливающемся доме я не мог. Пункт в пансионате был бы предательством, а городская квартира её не радовала. Деревенская жизнь в её возрасте становилась всё опаснее.
Хотя бы помоги мне собрать последний урожай, попросила она, неожиданно сменив тон. Яблони в этом году уродили, как никогда. Грех их оставить.
Я согласился, надеясь, что работа даст шанс ещё раз поговорить о переезде. Мы пошли к сараю за корзинами и лестницей.
Помнишь, как отец заставлял тебя каждое утро поливать эти яблони? спросила Тамара Петровна, когда подошли к деревьям. Ты тогда так сердился на него. А теперь смотри, какие плоды! Антоновка, твоя любимая.
Помню, неохотно ответил я, чувствуя ком в горле. Но это было давно, мам. Времена меняются.
Времена меняются, а люди всё те же, заметила старушка, передавая мне потертую корзину. Не забывай свои корни.
Солнце медленно опускалось, окрашивая небо в алые тона. Мы собирали наливные яблоки плечом к плечу. Я наблюдал, как стареют её руки, как глубоки морщины на её лице, но в глазах всё ещё горел упрямый огонь молодости.
Твой отец говорил, что земля живёт, нарушила тишину мать. Она всё чувствует и всё помнит. Если ты к ней с любовью, она тебя отплатит.
Мам, поставил я корзину на землю и серьёзно посмотрел ей, я не продаю участок ради денег. Я беспокоюсь о тебе. Ты одна, без помощи, без надёжной медицины. Что, если случится чтото плохое?
Со мной ничего не случится, отмахнулась она. Василиса из соседнего дома каждый день заглядывает. А Петровна через дорогу всегда поможет. Мы ещё тебя переживём!
Василисе уже семьдесят, а Петровна еле ходит. Какие из них помощницы? усмехнулся я.
Не обижай старуху! грозно сказала Тамара Петровна. Василиса вчера мне целый таз малины принесла, сама собрала. А Петровна такие пироги печёт, пальчики оближешь.
Я покачал головой. Мама жила в своём мире, где соседки вечно молоды, огород кормит лучше любого магазина, а прошлое важнее будущего. Как объяснить ей, что я просто хочу её защитить? Что каждый раз, уезжая в СанктПетербург, я не сплю ночами, представляя, как она поскользнётся на обледенелом крыльце или упадёт, копаясь в земле?
Ты знаешь, твоя жена звонила мне сегодня, неожиданно сообщила мать, укладывая яблоки в корзину.
Елена? удивился я. Зачем?
Просила повлиять на тебя. Сказала, что ты совсем измотался, работаешь как проклятый. Переживает за тебя.
Я усмехнулся. Елена всегда была на стороне моей матери, даже когда мы спорили.
Она предложила, чтобы ты и З
