СЫН

Я часто вспоминаю, как в детстве мечтал, что сын, пока он крошечный, вырастет скорее. Дурак, тот, кто не знает, что детские беды по сравнению со взрослыми лишь пустяки. Плохой сон в первые четыре года? Теперь, когда он встал, не отдохнуть! Кашу, как будто бы в танце с бубнами, заставлял глотать, половину выплевывал, половину себе размазывал. А в юности съел бы весь холодильник за один присест. Транспортировать его к логопеду через полгорода, а вечером, проклиная всё, клеить кубики Зайцева? Это легче, чем крутить круги над потолком, пока он готовится к ЕГЭ.

В три года он уже успел читать, но молчал, как партизан в тылу. Читал про себя, губы шевеля беззвучно.
Может, он немой? волновалась я.
Логопед, глядя сквозь меня, сказал:
Мальчики часто позже начинают говорить, это нормально.
А вдруг он немой?
Вы сами молчите, упрёк он. Посмотрите, какие у него умные глаза. Видите?
Вижу.
Вот и всё! А вы всё тревожитесь.
А они не косят?

Терпение врача лопнуло, и он выгонял меня из кабинета. Сын, бормоча слоги, складывал из кубиков длинные слова: па-ро-ход, шо-ко-лад, жа-во-ронок. В четыре года заговорил, а потом два года не замолкал, даже во сне задавал вопросы:
Как называется задняя сторона колена?
Чем привязывают перья к голубям? Пластилином или клеем?
Что такое «жды»? Как нет такого слова? Есть: два! жды! два!

Потом он окончательно вырос. Оказалось, что вопрос о задней стороне колена в пять часов утра лишь «цветочки». А ягоды это наша тревога, где он бродит ночью и почему не отвечает на звонки. На рассвете он появлялся с невинным лицом и ветхим букетом роз и говорил:
Сюрприз!

Истина такова: путь родителя к могиле усыпан сюрпризами. Главное не сердиться и не кричать, а постоянно отшучиваться. Я составляла меню, ожидая гостей:
Сварю толму, если найду свежий виноградный лист, запеку баранину. Может, курицу? Или рыбу?
Мам! выкрикивал сын.
И пахлаву! Пахлаву испеку. Или эклеры?
Мамэле, успокойся уже!
Я же хочу всё как лучше!
Дейенерис тоже хотела как лучше! Помнишь, чем всё закончилось?

Мы шли в магазин за продуктами, договариваясь по телефону:
Давай в пять, раньше не успею, в магазин уже вышли. Скорость? Обычная: мать бегом, я ползком.

В мае я поехала с друзьями в Смоленскую область на ролевую игру. Снаряжалась, как на штурм Эвереста, даже складной ножотвёртку взяла, мало ли, понадобится. Вернувшись из университета, выгрузила из рюкзака половину вещей, проверила спальник.
Джипиэс не установила? Нет? Сдаёшь, мать.

Долго любовалась аптечкой:
Скальпель забыла положить.
Зачем скальпель?
Если понадобится, можно будет аппендикс вырезать.
Где книга о Мартине Лютере Кинге на английском? Ночами буду друзьям читать.
Зачем?
Позже разберёмся.

Спрашивала, едят ли все свинину, чтобы сэндвичи с бужениной положить в дорогу.
Игорь не ест.
Он мусульманин?
Не знаю, неудобно спрашивать.
Имя вроде русское.
Ну и что? У меня тоже не совсем армянское имя!

Купила Игорю варёнокопчёную говядину, собрала сэндвичи: мясо, сыр, помидоры, зелёный салат, аджику. Эмиль укладывал их в походную сумку, собирался выйти, и меня пронзила мысль:
Боже мой, а вдруг Игорь еврей?
Мам, ну ты! И что, если еврей?
А я говядину с сыром положила.
И?
Мясо с молоком некошерно! Пусть разделит бутерброд на две части и ест в два приёма: там сыр, здесь говядина. Хотя не уверена, правильно ли так.
Разберёмся.

Вечером пришло сообщение:
«Мам, Игорь русский, просто вегетарианец».

Только отъехав от Смоленской области, меня ждало новое испытание: сдал сессию, собрался с друзьями в Карелию, чтобы выживать в тайге и сплавляться по рекам. Попросила каждый вечер отчитываться смской: «Я мать, имею право знать, что у тебя всё в порядке». Одна короткая смска и всё. Я пересказала историю, услышанную от моей американской подруги, чей муж попал в шторм во время рыбалки. Один рыболов вырвался за борт, другой боролся со стихией, третий писал жене: «Дорогая, пока рано волноваться!».

У лифта меня подбодрила фраза:
Смеcовок от меня не жди, сразу начинай волноваться.

Уехали. День тишины. Через сутки получил Пётр сообщение: «Всё в порядке, мы плывём». Я, выдержав десять минут, ответила: «Спасибо, берегите себя». Меня терзало, почему пишет Пётр, а не Эмиль. Два дня прошли без ответов, воображение рисовало сцены из фильма «Выживший». Не давало покоя, где они найдут лошадь в карельском лесу, чтобы спастись от арктического мороза в июле.

Вечером я написала Пете: «Вы живы? Почему Эмиль не пишет? Телефон потерял или совесть? Или и то, и другое?». Прикрепила жалкий смайлик, чтобы не казаться паникой. Через восемь мучительных часов пришёл ответ: «Живы, зарядов не хватало, поэтому по очереди пользуемся телефонами». Я могла сама догадаться.

Хочешь всю жизнь чувствовать себя дураком? Роди сына