Солнечное утро просачивалось в окно, бросая золотистые пятна на только что покрашенную стену. Я стоял у плиты, помешивая борщ, и время от времени бросал взгляд на часы. Нужно было встать рано я обещал жене приготовить её любимое блюдо. Вчера она весь вечер была угрюмой, и я хотел её развеселить.
Злата, ты не видела мой синий галстук? я выглянул из спальни, рубашка была наполовину застёгнута.
Проверь в правом отсеке шкафа, я вчера гладила, ответила она, не отрываясь от кастрюли.
За завтраком царила привычная тишина. Я листал новости на телефоне, иногда хмыкаю, а Злата наблюдала, как я ем. Мне хотелось спросить, что её тревожит, но я решил подождать если чтото серьёзное, она сама скажет.
Вкусно, спасибо, я допил кофе и поставил чашку. Слушай, хотел сказать… мой отец приезжает сегодня, поживёт у нас несколько дней.
Злата замерла, чашка в руке. Николай Петрович? Тот, который на нашей свадьбе устроил скандал, заявив, что я «недостаточно хорош» для своей дочери? Потом два года не общался с нами и даже не поздравлял с праздниками.
Когда он будет? спросила она, едва выдавливая слова.
Вечером, я встречу его с работы, я избегал смотреть ей в глаза. С мачехой у него проблемы, он сказал, что хочет пару недель пожить у нас, пока они разбираются.
Пару недель? Злата поставила чашку и встала. Ты помнишь, как он ко мне относится?
Он изменился, сказал я неуверенно. После инфаркта переосмыслил многое. Я не мог ему отказать, он ведь мой отец.
Тебе следовало сначала обсудить со мной, начала она собирать посуду. Мне нужно перестроить график на неделю. У меня важный проект, я планировала работать из дома.
Прости, я подошёл и обнял её сзади. Я знал, что должен был сказать раньше, но боялся твоей реакции.
И правильно боялся, она отстранилась. Иди, не опоздаешь. Поговорим вечером.
День прошёл в тумане. Я пытался сосредоточиться на работе, но мысли всё возвращались к приезду отца. Николай Петрович был человеком старой закалки бывшим военным, привыкшим командовать. После смерти моей матери он женился на женщине почти на двадцать лет моложе, и, судя по всему, их брак трещал по швам.
К вечеру я убрал квартиру, сменил постельное бельё в гостевой комнате и приготовил ужин. «Будь что будет», подумал я, расставляя тарелки.
В ровно семь вечера в дверь позвонили. Я глубоко вдохнул и открыл.
На пороге стоял я сам, а за мной высокий седой мужчина в военной осанке, с потрёпанным коричневым чемоданом.
Здравствуйте, Николай Петрович, попыталась улыбнуться Злата, хотя губы не слушались.
Добрый вечер, Злата, голос отца звучал глуше, чем я помнил. Спасибо, что приютили старика.
Проходите, ужин почти готов, я кивнул и провёл его в гостиную.
За столом в основном говорил я, рассказывая о работе, о новой машине, о планах на отпуск. Николай кивал, задавал вопросы, а Злата молча подкладывала еду в тарелки.
Очень вкусно, неожиданно сказал тесть, обратившись к жене. Ты всегда так умеешь готовить?
Училась постепенно, ответила она, слегка смущённая комплиментом.
Моя Светлана, царствие ей небесное, тоже готовила вкусно, пробормотал он. А Галина умеет только разогревать полуфабрикаты. «Не женское дело, говорит, стоять у плиты». Современная женщина, что с неё взять.
Злата переглянулась со мной, я лишь лёгким плечевым движением пожал её плечо.
Николай Петрович, покажу вам комнату, сказала я, когда ужин закончился. Там отдельная ванная и телевизор.
Тесть прошёл за мной в гостевую, поставил чемодан у кровати и оглядел помещение.
Хорошо у вас, провёл рукой по спинке кресла. Уютно, подомашнему.
Спасибо, сказала я, чувствуя, как напряжение немного спадает. Если чтонибудь понадобится, дайте знать.
Утром я проснулся от шума на кухне. Было шесть, я ещё спал. Накинул халат и вышел посмотреть.
Николай Петрович уже стоял у плиты, варил чайник и нарезал хлеб в спортивном костюме.
Доброе утро, сказал он, увидев меня. Прости, если разбудил. Привычка раннего подъёма осталась с армии.
Ничего страшного, я пошёл к холодильнику. Я сейчас приготовлю завтрак.
Не нужно, я уже сделал бутерброд. Вы с Златой ещё спите, рано.
Он аккуратно убрал крошки со стола, помыл нож и чашку.
Иду на пробежку, сказал он, направляясь к двери. Парк рядом, вернусь через час.
Когда он ушёл, я позвонил своей подруге Татьяне.
Тань, не поверишь! Папа приехал. Да, тот самый. Но он изменился: вежливый, спокойный, даже посуду за собой помыл!
Не верю, рассмеялась Татьяна. Может, это его двойник? Помнишь, как он на нашей свадьбе буянил? И как называл тебя, когда вы сказали, что квартиру в ипотеку взяли без его помощи?
Помню, вздохнула я. Люди меняются, наверное.
Или притворяются. Будь осторожна, подруга.
Вечером я задержался на работе, и Злата осталась со мной наедине. Я готовил ужин и ощущал её взгляд.
Можно помочь? неожиданно спросил я.
Да, порежьте овощи для салата, она протянула мне разделочную доску.
Мы молча резали, потом я прокашлялся.
Злата, хочу извиниться перед тобой, сказал я, отложив нож.
За что? она чуть не уронила ложку.
За всё. За свадьбу, за грубости, за то, что не поддерживал вас. Я был неправ.
Что случилось, Николай Петрович? Почему вы вдруг решили спросила она.
Инфаркт, я горько усмехнулся. Лежишь под капельницей, не знаешь, доживёшь ли до утра, и всё меняется. Я понял, что остался один. Сын не общается, жена я махнул рукой, с Галиной мы чужие люди. А мог бы внуков нянчить, если бы не был таким
