31 марта 2025г. Сегодня был ужин у мамы Петра. Она, Людмила Антоновна, сияла, размахивая тарелкой со свежим холодцом, и сразу же заперлась в привычных комплиментах.
Любовь, ты молодец! Красавица, какая! И еда у тебя всегда на высоте, и дом в порядке. Пете повезло! сказала она, улыбаясь, как будто держала в руках только сладкие слова.
Я помню, как её покойный муж, «царствие ему небесное», говорил: «женщина должна быть хозяйкой, а красота лишь украшение».
Любовь сдержанно кивнула, встала и пошла за добавкой салата. Я привык к её безобидным, но часто едким замечаниям.
Пете стоит благодарить судьбу, что нашёл такую жену, продолжала мать, не замечая, как я морщусь. Современные девчонки лишь в клубах проводят время, а в нашем возрасте женщины были более домовитыми и становились матерями рано.
Любовь, почти не замечая намёка, предложила:
Мам, попробуйте салат с креветками.
Спасибо, дорогая! ответила она, кивая. Когда я ждала Пете, мне было двадцать два, и всё шло без проблем. Сейчас всё только карьера, а потом жалобы, что ребёнка не могут зачать.
Любовь замкнула губы, её глаза выглядели печально. Ей тридцать два, а разговоры о детях режут сердце. Три безуспешные попытки ЭКО оставили шрам. Давление мамы, постоянно задающей вопрос о внуках, становилось невыносимым.
Мам, сменим тему? тихо сказал я, взяв её за руку. Как ваша новая квартира? Уже обжились?
Что обжились, сынок! Ремонтники всё перепортили, обои криво наклеили. Приходится самому доделывать. С лестницей в моём возрасте не шутят, тяжело вздохнула Людмила Антоновна. Хорошо, что соседка иногда помогает.
Я напомнил, что мы предлагали помощь.
Да где вам! У вас свои заботы работа, работа. Когда вам старуху навещать? бросила она, а потом смягчилась: Ладно, понимаю, молодёжь занята.
Мам, я ещё в твоём возрасте успевала и работать, и дом держать, и ребёнка растить, продолжила она, вспоминая, как после гибели мужа осталась одна с четырёхлетним сыном.
Тишина повисла в комнате. Я сжал её руку ещё крепче, чувствуя, как Любовь пытается удержаться, глядя на узор скатерти. Спорить с Людмилой Антоновной бессмысленно она всегда вернёт разговор к «ранним дням», к тому, что молодежь избалована.
Вдруг маму оживила тема о дочери её подруги:
Светка уже в третий раз родила и работает главным бухгалтером, ей двадцать девять! воскликнула она.
Замечательно, сухо ответил я. Мам, вы хотите пирог? Любовь испекла яблочный, как вы любите.
Ой, спасибо, солнышко! улыбнулась она, радуясь. Любовь, ты такая хозяйка! Я боялась, что ты старше Пети, но ты справляешься.
На четыре года, мам, поправил я. Это не имеет значения.
Главное, что вы счастливы, махнула она. Только бы внуков
Мам! сказал я, уже устал от постоянных напоминаний.
Ничего, я просто волнуюсь, ответила она, упоминая знахарку в Подмосковье, которая травами «лечит всё».
Хватит, мам, сказал я твёрдо. Мы обращаемся к лучшим врачам, и будем справляться без ваших сравнений.
Я просто хочу внуков, пока я жива, её глаза наполнились слезами.
Мам, вам уже пятьдесят восемь, напомнил я.
В нашем роду женщины рано устают! воскликнула она, упоминая бабушку, умершую в шестьдесят три.
Разговор зацикливался, и каждый раз я чувствовал себя между двух огней.
Любовь вернулась в комнату, спокойная, но глаза блестели.
Мам, кофе будете? спросила она.
Спасибо, доченька, но мне нельзя, давление, вздохнула она, приняв чай с пирогом.
Вечер прошёл в том же ритме: мамаша рассказывала о болезнях, о подругах, чьи дети каждый день звонили. Я пытался поддержать разговор, а Любовь молчала, иногда улыбаясь.
Когда Людмила Антоновна собиралась уходить, она попросила меня проводить её.
Темно уже, страшно одной, сказала она, надевая пальто.
Конечно, мам, поцеловал я её, обещая вернуться быстро.
После того как дверь закрылась, Любовь упала на диван, измождённая, но держалась. Иногда казалось, что в любой момент она взорвётся от накопившегося напряжения, но не могла, потому что я люблю маму, несмотря на её недостатки.
Телефон зазвонил. На экране имя мамы.
Людмила Антоновна, удивилась я. Вы чтото забыли?
Нетнет, доченька, голос был мягок. Я хотела поговорить Женщина с женщиной. О детях, милая. Я знаю, как вам тяжело.
Я почувствовала, как горло сжимает узел.
Мам
Дай мне сказать, перебила она. Я тоже прошла через это. После Пети у меня было три выкидыша. Я мечтала о дочке, но
Я не знала, прошептала я.
Я никому не рассказывала, вздохнула она. Считалось стыдом, если у женщины проблемы.
Сейчас многие так думают, ответила я горько.
Когда мы пришли к вам на ужин, я увидела, какая ты красивая, самостоятельная, даже старше Пети на четыре года, но счастливая. А потом увидела, как ты смотришь на детей в парке, и поняла ты тоже не можешь.
Почему вы постоянно напоминаете о детях? едва сдерживала я слёзы.
Прости меня, глупая, в трубке прозвучал тихий всхлип. Я думала, давление заставит вас отнестись
