— Ты должна стать служанкой моему мужу, — заявила моя тёща, но она не знала, что скоро я раскрою её грязный маленький секрет.

Ты должна стать служанкой моему мужу, заявила моя теща, не подозревая, что я вскоре раскрою её грязный секрет.
Школа? Серьёзно? Валентина Сергеевна скривилась, будто её мучил зуб. Артём мог бы найти более приличную жену.

Я молча наливала чай в фарфоровые чашки, стараясь не уронить. В руках дрожала злость, но я не могла показать её тёще.

Три месяца брака научили меня одной истине: в этом доме я всегда буду чужой.

Мам, хватит, сжал мне руку под столом Артём. Катя замечательная жена.

Замечательная? усмехнулся тесть, глядя в планшет. Сынок, ты мог бы взять дочь наших партнёров, а привёл домой учительницу.

Он выплюнул слово «учительница» с такой отвращённостью, как будто я совершила позорный поступок. Я хотела встать и уйти, но Артём удержал меня. Папа, я люблю Кате. Разве этого недостаточно?

Любовь, фыркнула Валентина Сергеевна. В нашем кругу браки строятся иначе. Но ты всегда была романтичной.

Она осматривала меня от простого блузона до аккуратно завязанной прически, глаза полны презрения.

Катерина, дорогая, её голос стал приторносладким, а что именно ты преподаёшь в своей школе?

Литературу и русский язык, отвечала я спокойно.

О, литература! она театрально подняла руки. Так ты целыми днями читаешь сказки детям?

Мам! Артём повысил голос.

Что «мам»? Мне лишь интересно, чем занимается моя невестка. Кстати, Катерина, ты понимаешь, в какую семью ты вышла? У нас есть определённые стандарты.

Я сделала глоток чая, чтобы выиграть время. Комок поднялся в горле, но я удержала голос:

Понимаю, Валентина Сергеевна. Я стараюсь соответствовать вашим требованиям.

Стараешься? она рассмеялась. Дорогая, ты даже не представляешь, что значит быть женой Морозовой. Это не обычные родительские собрания.

Тесть кивнул, а Артём сжался в руке ещё крепче.

Хватит, сказал он строго. Катя моя жена, и я прошу вас относиться к ней с уважением.

Уважение заслуживается, сынок, отложив планшет, тесть произнёс. Пока я вижу лишь амбиции провинциальной девки, которая вышла замуж за богатого.

Слёзы навернулись в глазах, но я заставила себя улыбнуться. Слабости они не ждут.

Я не провинциальная, Виктор Петрович. Я родилась и выросла в Москве, как и вы.

В Москве? подняла бровь Валентина Сергеевна. Какой район, если не секрет?

Бирюлёво.

Оба обменялись взглядами, в их глазах вспыхнула победная искра. Для них Бирюлёво было синонимом низкого сословия. Понимаю, протянул тесть. Главное, чтобы вы знали своё место в семье.

Какое место? не смог сдержать Артём.

Место жены, сопоставимой со статусом мужа, резко вставила Валентина Сергеевна.

Неделя прошла в напряжённом молчании. Артём просил прощения у родителей и обещал поговорить с ними, но я знала, что это бесполезно.

В их глазах я навсегда останусь «пришлой» из Бирюлёва, жаждущей их денег. Забавно, что они даже не знают, что я полюбила Артёма ещё до того, как узнала о его семье. Мы встретились в книжном магазине, спорили о Достоевском, смеялись над одними и теми же шутками. Тогда он был просто парнем в поношенных джинсах с добрыми глазами.

Теща позвонила в четверг утром, когда я готовилась к урокам.

Снежана, зайди к четырём. Нужно серьёзно поговорить.

Тон обещал только плохое. Я ушла с последнего урока пораньше, хотя директор бросил на меня строгий взгляд середина семестра, скоро экзамены.

Но семья важнее, думала я, хотя внутри клокотало предчувствие беды.

Особняк Морозовых встретил меня гнетущей тишиной. Служащие будто исчезли; даже обычно шумная горничная Марина не появилось.

Валентина Сергеевна сидела в гостиной в безупречной прическе, дорогом костюме и холодной улыбкой.

Садись, Снежана. Чай?

Я покачала головой. Горло сжалось так, что даже глоток воды не проходил.

Я долго думала, как лучше это сказать, она откинулась в кресле, изучая меня. Ты не дура, но должна понять: этот брак ошибка.

Ошибка для кого? ответила я спокойнее, чем ожидала.

Для всех, особенно для Артёма. Он наследник огромного бизнеса, а ты она скривила лицо. Тянешь его вниз.

Гнев вспыхнул, словно горячая волна. Сколько ещё унижений я вынесу? Но я молчала, позволяя ей говорить.

Я готова сделать предложение, села теща вперёд. Пять миллионов за развод. Тихо, без скандалов. Скажи Артёму, что ты перестала любить его.

Нет.

Десять миллионов.

Валентина Сергеевна, я не продаюсь.

Её лицо исказилось. Маска благородной дамы сползла, обнажив истинную натуру. Тогда слушай внимательно, её голос стал как сталь. Хочешь оставаться в этой семье, помни: ты должна быть служанкой моему мужу, готовой готовить, убирать, исполнять любые прихоти. Нет права на наследство, дети только с моим разрешением. Ты будешь лишь тенью.

Я уставилась на неё, не