— Ты должна быть служанкой моему мужу, — заявила моя свекровь, но она не знала, что скоро я раскрою её грязный маленький секрет.

Ты должна стать слугой моему мужу, заявила моя тёща, не подозревая, что я скоро раскрою её грязный секрет.
Школа? Серьёзно? Валентина Сергеевна скривилась, будто зубная боль пронзила её лицо. Артём мог бы выбрать более приличную жену.

Я молча наливала чай в фарфоровые чашки, стараясь не уронить ни капли. Внутри меня бушевала ярость, но я не могла показать её тёще.

Три месяца брака научили меня одной истине: в этом доме я всегда останусь чужой.

Мам, хватит, Артём сжал мою руку под столом. Клавдия замечательная жена.

Замечательная? усмехнулся мой тесть, отрываясь от планшета. Сынок, ты мог бы взять дочь наших партнёров, а привёл домой учительницу.

Он выплюнул последнее слово с такой отвращённостью, будто я совершила тяжкий проступок. Я хотела встать и уйти, но Артём удержал меня. Пап, я люблю Клавдию. Разве это не главное?

Любовь, фыркнула Валентина Сергеевна. В нашем кругу браки строятся иначе. Ты же всегда был романтиком.

Она бросила на меня критический взгляд от простого блузона до аккуратно завязанного волоса. В её глазах читалось открытое презрение.

Клавдия, дорогая, её голос стал сладко-ядовитым, что именно ты преподаёшь в своей школе?

Литературу и русский язык, ответила я спокойно.

Ах, литературу! она театрально взмахнула руками. Значит, ты целыми днями читаешь сказки детям?

Мам! Артём поднял голос.

Что «мам»? Мне просто интересно, чем занимается моя невестка. Кстати, Клавдия, ты понимаешь, в какую семью ты вышла? У нас свои стандарты.

Я сделала глоток чая, покупая себе время. Комок поднялся в горле, но я удержала голос:

Я понимаю, Валентина Сергеевна. Стараюсь соответствовать им.

Стараться? она рассмеялась. Дорогая, ты не имеешь ни малейшего представления, что значит быть женой Морозовых. Это не обычные родительские собрания.

Тесть кивнул в согласии, а Артём сжался мою руку ещё крепче.

Хватит, произнёс он строго. Клавдия моя жена, и я прошу вас относиться к ней с уважением.

Уважение заслуживается, сынок, отец отложил планшет. Пока я вижу лишь амбиции провинциальной девушки, которая умно вышла замуж.

Слёзы навернулись в глаза, но я заставила себя улыбнуться. Я не могла показывать слабость они ждали именно этого.

Я не провинциальная, Виктор Петрович. Я родилась и выросла в Москве, как и вы.

Москва? Валентина Сергеевна подняла бровь. Какой район, если можно спросить?

Бирюлёво.

Пара переглянулась, в их глазах вспыхнула победоносная искра. Для них Бирюлёво означало всё, что считается низким. Понимаю, протянул тесть, протягивая губы. Главное, чтобы ты знала своё место в этой семье.

Какое место? Артём не смог удержаться.

Место жены, соответствующей статусу мужа, резко прервала её Валентина Сергеевна.

Неделя прошла в напряжённой тишине. Артём извинился перед родителями и обещал поговорить с ними, но я знала, что это бесполезно.

В их глазах я навсегда останусь пришельцем из Бирюлёва, жаждущей их денег. Забавно, что они даже не подозревали, что я полюбила Артёма задолго до того, как узнала о семейном богатстве. Мы встретились в книжном магазине, спорили о Достоевском, смеялись над одними и теми же шутками. Тогда он был просто парнем в поношенных джинсах с добрыми глазами.

Тёща позвонила в четверг утром, когда я готовилась к урокам.

Клавдия, приди сегодня в четыре. Нам нужен серьёзный разговор.

Тон обещал только плохое. Я ушла с последних пар пораньше, хотя директор бросил на меня строгий взгляд середина семестра, скоро экзамены.

Но семья важнее, говорила я себе, хотя внутри охватывало чувство тревоги.

Особняк Морозовых встретил меня гнетущей тишиной. Персонал, казалось, исчез; даже обычно шумная горничная Марина не появилась.

Валентина Сергеевна ждала в гостиной безупречная причёска, дорогой костюм, холодная улыбка.

Садись, Клавдия. Чай?

Я покачала головой. Горло сжалось так, что даже глоток воды не проходил.

Я долго думала, как это сказать, она откинулась в кресле, изучая меня. Ты не дура, ты должна понять: этот брак ошибка.

Ошибка для кого? ответила я спокойнее, чем ожидала.

Для всех. Особенно для Артёма. Он наследник империи, а ты она скривила лицо. Тащишь его вниз.

Гнев ворвался из глубины, как горячая волна. Сколько ещё унижений мне вынесет? Но я молчала, позволяя ей говорить.

Я готова сделать тебе предложение, Валентина Сергеевна наклонилась вперёд. Пять миллионов рублей за развод. Тихо, без скандалов. Скажи Артёму, что ты потеряла к нему чувства.

Нет.

Десять миллионов рублей.

Валентина Сергеевна, я не продаюсь.

Её лицо исказилось. Маска благородной дамы сползла, обнажив истинную натуру. Тогда слушай внимательно, её голос стал острым, как клинок. Если хочешь остаться в этой семье, помни: ты будешь слугой моему мужу, готовой готовить, убирать, выполнять любые прихоти. Никаких претензий на наследство, детей без моего разрешения. Ты будешь лишь тенью, понялa?

Я уставилась на неё, не веря своим ушам. Слугой? В двадцать первом веке? Внутри кипела ярость, но лицо оставалось спокойным.

А если я откажусь?

Тогда я сделаю всё, чтобы Артём ушёл от тебя. У меня есть способы, поверь. Измена легко подделывается, особенно с простаком вроде тебя.

Она встала, сигнализируя, что сцена окончена. Я встала после неё, ноги дрожали от гнева.

Подумай, Клавдия. У тебя неделя.