Тишина держала юбилей в своих холодных объятиях. Снег скрипел под тяжёлыми авоськами, а Злата, будто оттягивая их невидимыми руками, поправляла плечи и шла сквозь метель к дому. Спина вдруг застонала, будто в ней застрял кристальный кристалл. Она остановилась, бросила сумки на сугроб, выхватила телефон Пётр Иванович не перезвонил. Что ему было до этого? У него свои тяжёлые мысли. С глубоким вздохом она снова схватила сумки и шагнула в подъезд.
Златочка! крикнула соседка с первого этажа, полноватая женщина в домашнем халате, с сигаретой в руке. Как мама? Говорят, ей скоро девяносто?
Восемьдесят пять, поправила её Злата, чувствуя, как усталость вибрирует в ногах.
Ну и как? Молодой дух?
Всё в порядке, Анна Павловна.
Поздравлять будешь? соседка, не отрываясь от дыма, спросила.
Да, в субботу.
Тогда увидимся. Я передам передачку Наталье Васильевне.
Злата кивнула, спустилась в подъезд, где её встретил гул пустой квартиры, запах пыли и глухой полумрак, будто стены шептали: «Тихо, не тревожь меня». На кухне она разложила покупки, села на скрипучий табурет, голова закружилась. С утра в пять она проснулась, успела к восьми на работу, потом к маме ужин, уборка, а потом в магазин за подарками. И теперь, стоя в своей маленькой кухне, мечтала лишь о мягкой постели.
Тяжелый стук раздался в прихожей.
Злата, ты дома? голос мужа звучал, как отзвуки далёкой фабрики.
На кухне, ответила она.
Пётр Иванович вошёл, тоже упал на табурет. Седые волосы торчали, галстук свисал, глаза были полны усталости.
Звонил, не дозвонился, пробормотал он.
У меня не было звонков, сказала она, глядя на экран телефона. Ой, я его на беззвучный поставила.
Ничего важного. Просто задержусь, сказал он. Как работа?
Всё как обычно, новые контракты, юридические нюансы, отмахнулся Пётр, полностью раскрутив галстук. Кофе сваришь?
Злата достала турку, насыпала молотый аромат и поставила её на плиту. Между ними почти не было слов, лишь короткие фразы о быте. Внезапно Пётр нарушил тишину:
Мама звонила.
Что случилось? мгновенно напряглась Злата.
Ничего, просто интересовалась, когда мы придём к юбилею.
А ты?
Сказала, что в субботу к двум, как договаривались. Волнуется.
Понимаю, восемьдесят пять это не шутка.
Кофе разлился по чашкам, они сидели напротив, молча наблюдая за руками Петра: крупные, с вены, когдато надёжные, теперь лишь измождённые. Злата объявила:
Завтра рано уйду, маме помочь с уборкой. К ней придут родственники со всей области.
Я могу тебя подвезти, предложил Пётр.
Правда? удивилась она.
Да, к девяти утра подгоню, вечером заберу, если понадобится.
Спасибо, Петя.
Тишина между ними была тяжёлой, как вода, не дающая дышать.
Квартира матери встретила Злату ароматом ванили и корицы. Наталья Васильевна стояла у плиты в фартуке, колотя тесто.
Мама, я же говорила, что сама испеку! воскликнула Злата, бросая пальто и спеша к кухне.
Нет, моя рука набита, пироги всегда получаются, отрезала старушка, не обернувшись. Прибери комнаты, пыль там Я уже не могу так высоко тряпкой махать.
Злата кивнула. Мать всегда была деятельна, несмотря на годы и боли в суставах, пережила войну, трудные послевоенные годы, развод с отцом Галины, и всё держалась, как кремень, без жалоб и слёз.
Сестра звонила? спросила Злата, вытирая пыль в гостиной.
Да, приедет завтра вечером с мужем и сыновьями.
Значит, останутся ночевать? задумалась она, представляя, как разместить всех гостей в трёхкомнатной, но тесной квартире.
Я уже застелила диван в большой комнате.
Людмила приедет в пятницу, я её встречу от станции, добавила Злата, имея в виду двоюродную сестру из Твери.
Наталья Васильевна кивнула, оттирая руки о фартук.
Галя, а ты с Петром как? Всё в порядке?
Вопрос застал Злату врасплох. Она замерла, тряпка в руке дрожала.
Да, всё нормально. отмахнулась она. Просто устали оба.
Слушай, дочка, я в твои дела не лезу, но если понадобится, говори. Я уже старая, но иногда могу дать дельный совет, мать посмотрела в неё пристально, будто сквозь неё видела.
Всё в порядке, мама.
Наталья Васильевна лишь пожала плечами, возвращаясь к пирогам. Злата ощутила укол совести: она действительно не делилась с матерью своими проблемами, боялась признаться в трещинах их брака.
Я тоже молчала до последнего, неожиданно продолжила мать. Думаешь, всё само наладится, но нет. С твоим отцом всё закончилось без откровений.
У нас с Петром другая ситуация, возразила Злата.
Конечно, у всех она разная, усмехнулась Наталья. Но общее молчание, пока всё не загниёт.
День пролетел в хлопотах. К вечеру квартира сияла чистотой, стол ломился от свежих пирогов, салатов и заливного. Наталья Васильевна, усевшись в любимое кресло, спросила:
Кого ещё пригласила?
Как обычно: Тамару Ивановну с мужем, соседей с третьего этажа, Зинаиду из санатория, всю родню.
А Клавдию Петровну?
Мать напряглась.
Нет, и не собираюсь, отрезала она.
Почему? Вы же всегда были близки, настойчиво спрашивала Злата.
Было, прошло, бросила мать, отвернувшись к окну. Поссорились, бывает.
Суббота наступила, квартира превратилась в улей. Пришли младшая сестра Златы с семьёй
