Дорогой дневник,
Сегодня мы с Василисой приехали в Тулу к её маме, Антонине Петровне. С утра она суетилась на кухне, раскладывая кремовые кексы с розочками из масляного крема. «Чай или домашняя наливка?» спросила она, бросая мне настороженный взгляд.
Василиса покачала головой, но глаза её засияли: «Немного, мамочка, ведь повод особый».
Антонина Петровна вздохнула: «Полгода, как не видела свою дочурку!» Я, стоя у окна, лишь закатил глаза, чтобы они не услышали наш тихий спор. Мы с женой выехали из Москвы рано, она чтобы увидеть маму, я из чувства мужского долга.
Мама встретила нас, словно потерявшихся детей, обняла, поцеловала, запела в радостных криках.
«Сувениры принесу», начала Василиса, копаясь в сумке.
«Подожди-ка, сначала посмотрим, как ты выглядишь!» крикнула тёща, подметив меня: «Вадя, ты её уже кормишь? Она как тростиночка!»
Я улыбнулся сквозь закат глаз: «Три раза в день, по расписанию».
Тёща, не упустив возможности, добавила: «А ты, Вадим, уже не худеешь? Давай наливку достанем!»
Она ушла на кухню, а я шепнул жене: «Не начинай сейчас спор, неделя только лишь».
«Неделя?! воскликнула она. Мы же говорили о выходных! Сегодня суббота, завтра воскресенье, и сразу домой!»
Василиса, слёзы блестя в глазах, прошептала: «Мама так ждала, готовилась, а ты же можешь работать удалённо, как говорил».
Я тяжело вздохнул и понял, что возражать бессмысленно в присутствии мамы её характер становится жёстче.
В этот момент в коридор вошёл Николай Степанович, отчим Василисы, и крикнул: «Зять, собирайся, на рыбалку пойдем!»
Я, видя шанс уйти от тёщи, обрадовался.
«Отлично! сказал я, потирая ладони от предвкушения».
Тёща вернулась с подносом, на котором лежала бутылка янтарного спиртного и кристальные стопки.
«А нам отдохнуть надо», сказала она, поднимая рюмку.
Николай, спокойно, ответил: «Мы недалеко, пару часов, а Василиса поможет всё успеть».
Я согласился, но мама вмешалась: «Сядем, выпьем, а потом куда хочешь, даже на Северный полюс».
Николай кивнул, подмигнув мне, и добавил: «Не переживай, прорвёмся».
Мы сели за старый стол, покрытый почти белой скатертью. Я пытался держать улыбку, но всё тяжелее.
Тёща начала вспоминать школьные годы: «Помнишь, как ты в пятом классе стишок учила?»
«Конечно, мам», ответила Василиса, улыбаясь. «Я даже второе место заняла».
«Не первое, а второе! Первое досталось Верке Самохиной, её мама дружила с директором», поправила мать.
Я, откусывая наливку, считал до десяти, как советовал мне психолог, знакомый по институту.
Тёща переключилась на воспоминания о моих школьных юбках: «Помнишь, я тебе синюю юбочку сшила?»
«Помню, мам», кивнула дочь.
Николай, будто притворяясь, открыл газету задом наперёд и делал вид, что читает новости.
Тёща неожиданно спросила: «А когда же внуков подарите?»
Василиса покраснела: «Сначала хотим укрепить ноги, расширить квартиру».
«Тогда внуков не дождёшься», поддразнила её мать.
Я вмешался: «Хорошие вещи стоит подождать».
Тёща посмотрела на меня с неодобрением: «Вы, мужчины, в шестьдесят ещё отцами можете стать, а женщинам сроки отведены!»
Я спокойно ответил: «Василисе только двадцать семь, у нас ещё время».
Мама воскликнула: «В её возрасте я уже матерью была! Мне было три, когда мне исполнилось двадцать восемь».
Николай, устав от споров, бросил газету и сказал: «Пойдём на свежий воздух, а они тут со своими женскими делами».
Тёща крикнула: «Идите, а у нас с дочкой серьёзный разговор».
Я поймал просящий взгляд жены, но лишь пожал плечами её мать была стихией, с которой я не смог справиться.
На улице было прохладно, я вдыхал свежий воздух, а Николай произнёс: «Не принимай близко к сердцу, она всех достаёт».
Я ухмыльнулся: «А как же вы с ней справляетесь?»
«Никак, просто ухожу в гараж, на рыбалку, в лес. Тридцать лет так живём», ответил отчим.
К обеду они вернулись, как обещал, принёс несколько окуней. Тёща посмотрела на рыбу с недоверием: «Это же коту на один зуб!»
«Хватит на жареху», сказал Николай, не обижаясь.
Василиса выглядела подавленной, её плечи опустились, в глазах отразилась тяжесть будущего. Я подумал: «Неужели и меня ждёт такая же старость».
После обеда мама показала нам новинки в доме: переставленные мебель, новые шторы, горшки. Она хвасталась, будто построила дворец.
Вечером тёща накрыла ещё один обильный ужин: огурчики, помидоры, грибы, селёдка под шубой и, конечно, борщ.
«Вадик, почему не ешь? В Москве, наверное, только фастфуд?» пододвинула она тарелку.
«Мы питаемся нормально, мама, отвечал я, пытаясь быть вежливым. Василиса прекрасно готовит».
Тёща гордо заявила: «Конечно готовит, я её учила. Как успевает? Всё на работе»
Я попытался объяснить: «У неё гибкий график».
«Гибкий график отговорка для лентяев», отрезала она. «В моё время с восьми до пяти, а потом ещё успевали готовить обед».
Я заметил, как Василиса просила меня молчать, и понял, что иногда лучше не спорить.
Ночью, лежа в маленькой комнате, она шепнула: «Прости меня, я не думала, что будет так тяжело».
Я обнял её и сказал: «Мы переживём, Николай обещал завтра на озеро свозить
