**Дневник.**
Пятидесятилетие. Казалось бы, просто цифра, но для меня — целый рубеж, после которого жизнь будто разделилась на «до» и «после». Я хотела встретить этот день с достоинством, показать себе и другим, что годы — не повод хорониться в тени.
Я долго выбирала наряд — и остановилась на алой облегающей юбке и кружевной блузе. Такое не носила уже лет десять. Перед зеркалом я выпрямила плечи: да, морщины у глаз стали глубже, но в них — все мои улыбки, все смешные истории. Я чувствовала себя живой.
Гости уже заполнили квартиру: смех, звон рюмок, запах пирогов. Муж, Игорь, стоял у стола с братом, обсуждая что-то охочим шепотом. Я вошла в зал, надеясь увидеть в его взгляде хотя бы искру — но он лишь скривился и громко бросил:
— Ну и нарядилась! Как молодуха!
В воздухе повисла тягостная пауза. Кто-то фальшиво захихикал. Я сделала вид, что не расслышала, но пальцы сами стиснули край платья.
Весь вечер я ловила на себе взгляды — то любопытные, то жалеющие. Может, и правда, выгляжу нелепо? Может, пора убрать яркие вещи в сундук и смириться с ролью степенной тетушки?
На кухне меня настигла подруга Оля.
— Он опять? — без предисловий спросила она.
Я кивнула.
— Сказал, будто мне не к лицу такая одежда… — голос сорвался.
Оля схватила меня за руку:
— Да он просто дуб корявый! Ты — огонь. И забудь его бред.
Но её слова не согрели.
Когда все разошлись, я упала в кресло, будто выжатая тряпка. Игорь зашёл, уткнувшись в телефон:
— Ну, с праздничком.
Я взглянула на него:
— Почему ты так сказал?
Он оторвался от экрана:
— Да шучу я! Вечно ты всё драматизируешь.
— Это не шутка, — прошептала я. — Ты унизил меня. В мой же день.
Он провел рукой по лицу:
— Ну, Марин, ну… Ты же знаешь, я не со зла.
Это «не со зла» я слышала годами. Но в этот раз внутри что-то щелкнуло.
— Я старалась, — голос дрожал. — А ты… одним словом перечеркнул всё.
Он пожал плечами:
— Ну и ладно, застеснялась. Переживёшь.
— Нет, — встала я. — Не переживу. Потому что это не про платье. Это про то, что тебе плевать на мои чувства.
Я ушла, не дожидаясь ответа. Развесила вещи в шкафу и долго смотрела на них. Проблема была не в возрасте. Проблема была в нём.
Утром села напротив него:
— Я устала быть твоей тенью, — сказала прямо. — Если не изменишься — нам не по пути.
Он наконец поднял глаза. Впервые за годы — без насмешки.
— Я… не думал, что тебя это так задевает, — пробормотал.
— Потому что никогда не слушал.
Он пообещал исправиться. Поверила ли я? Не знаю. Но одно поняла точно: пятьдесят — не конец. Это старт. И если кто-то не готов бежать рядом — я пойду одна.
**Вывод:** Жизнь не заканчивается с цифрами в паспорте. Она заканчивается, когда ты разрешаешь другим решать, как тебе жить.
