День, когда я вновь встретил море… и нашёл человека, которого, как казалось, навсегда унесло.

Привет, подруга, слушай, расскажу, как я снова встретила море и того мужчину, которого думала, навсегда потеряла.

Три года назад моя жизнь развалилась так, как я и представить себе не могла.

Мой муж, Андрей Морозов, был безумным моряком. Для него океан был не просто хобби, а часть крови. Каждый раз, когда он говорил о ветре, наполняющем паруса, или о том, как приятно держать штурвал в открытой воде, в его глазах загоралась искра, будто ребёнок нашёл сокровище. Мне это безумно нравилось. Мы мечтали открыть небольшую школу парусного спорта, где будем учить детей любить море так же, как любим его мы.

Но однажды весенним днём всё изменилось. Андрей собирался в простую одиночную прогулку. Небо было безоблачным, море спокойным, когда он отходит от причала. Я поцеловала его, подшучивая, что он принёс бы домой рыбу на ужин. Он ухмыльнулся, пообещал, и развязал канаты.

К вечеру спокойствие превратилось в хаос. Внезапно над нами надулся бурный шторм тяжёлые чёрные тучи, ветер, будто живое существо, ревел. Я стояла у причала в дождевике, держала телефон и ждала звонка, которого не было.

Спасательные отряды искали его недели напролёт. Вертолёты скользили над волнами, лодки обшаривали берег. Оставили лишь несколько обломков его парусника. Береговая охрана сказала, что в тот день море было безжалостным. В конце концов объявили его пропавшим без вести.

Для меня это был не просто несчастный случай будто вся вселенная унесла меня с ног. Я была беременна, а шок и горе оказались настолько сильными, что я потеряла ребёнка через несколько недель.

С тех пор я даже не могла смотреть на океан. Те же волны, на которых мы когдато плыли, превратились в могилу, поглотившую всю мою жизнь. Три года я держалась подальше от берега, от любого упоминания о парусах, даже от запаха соли. Думала, что никогда не вернусь.

Жизнь превратилась в простое существование: работа, дом, пустой день за пустым. Друзья пытались дотянуться, а я держалась на расстоянии. Улыбки казались чужими, смех почти жестоким.

Однажды, в начале весны, мой психолог, Олег Петрович, в очередной сессии наклонился ко мне и тихо сказал:

Василиса, а что, если попробовать снова посмотреть на море? Не как на могилу, а как на часть себя, которую ты когдато любила.

Эти слова шокировали меня. Я не замечала, что уклоняясь от моря, я уклоняюсь от самой жизни. В ту же ночь я лежала в кровати, вспоминая, как ветер играл моими волосами на палубе, как солнце делало воду жидким серебром. Может, пора перестать бежать.

Через неделю я забронировала поездку в прибрежный городок на Черном море, далеко от того места, где жили мы с Андреем. Сказала себе, что расстояние поможет.

Утром я спустилась к пляжу. Волны грохотали, чайки каркали, лёгкий запах соли ударил меня в грудь, как удар кулака. Села в шезлонге, сжала кулаки, пытаясь успокоить дыхание. Вокруг жизнь шла своим чередом: дети смеялись, гоняясь друг за другом, пары шли, держась за руки, старик запускал воздушный змей.

Я осталась, хотя часть меня хотела уйти.

На второй день я решилась пройтись босиком по берегу. Холодная вода щипала пальцы, отступала и возвращалась в ровном ритме. Я вспомнила слова Олега Петровича море не враг, а часть моей истории.

Третье утро озарилось розовозолотыми красками. Я шла дальше по пляжу и заметила маленькую парусную школу, где яркие паруса трепетали на ветру. Смех и голоса раздавались над водой.

Я почти повернула назад, ведь эти лодки были слишком близки к прошлому, которое я потеряла. Но чтото удержало меня. Я села на скамейку и наблюдала, как они танцуют по волнам.

Тогда один из моряков, стоявший у причала, повернулся к берегу.

Моё сердце замерло. Он двигался уверенно, хотя в шаге была лёгкая хромота. Волосы теперь длиннее, от солнца выгоревшие, а короткая борода обрамляла лицо. Я себе говорила, что это невозможно.

Но он посмотрел прямо на меня, глаза встретились, словно магнит нашёл север. Я ощутила, как сердце колотится так сильно, что не могла дышать.

Он шагнул на песок, вода стекала с его сапог. И я услышала, как он произнёс моё имя, чуть грубее и глубже, но без сомнений:

Василиса?

Это был он.

Не знаю, кто сделал первый шаг я или он, но вдруг я оказалась в его объятиях, прижалась к нему так, что чувствовала его биение сердца. Его запах был смесью соли, солнца и чегото бесконечно знакомого.

Я думала, ты ушёл навсегда, захрипела я.

Я думал, что никогда тебя не увижу, шепнул он. Я