Я стоял у окна кухни, когда телефон вновь завибрировал. На экране высвечивалось имя Катя, коллега по работе. Я вздохнул: четыре пропущенных звонка, но, скорее всего, ничего срочного. Я отложил полотенце с новым цветочным рисунком и снова посмотрел на телефон.
Лена, почему ты не отвечаешь? прервалась она. Ты слышала, что у Антонины Петровны юбилей в эту субботу?
Я замер, держа в руке кухонное полотенце.
Какой юбилей?
Ей исполняется семьдесят пять. Светка позвонила, говорит, что они с Димой уже пригласили. Антонина разослала приглашения две недели назад.
Ткань выскользнула из моих пальцев. Тридцать два года брака с Игорем, и я никогда не пропускал семейные торжества. А теперь юбилей тещи, а меня? Неужели забыли?
Может, забыли? прошептала я, хотя сама в это не верила.
Забыли? Катя усмехнулась. У Светки список гостей на двадцать человек: братья Игоря с женами, даже соседка с пятого этажа.
Я села на табурет, и в голове всплыл поток воспоминаний: как я ухаживала за тещей после операции по удалению желчного пузыря, отказывалась от отпуска, чтобы Антонина могла поставить новые протезы, как сидела с внуками, пока остальные были заняты.
Всё изза того торта на Новый год, продолжала Катя. Помнишь, ты купила не тот?
Торт не при чём, бросила я. Она всегда считала меня чужой.
В этот момент в кухню ворвался Игорь, вытирая волосы от дождя, словно мальчишка после купания. Я посмотрела на морщинки вокруг его глаз, на привычные черты лица. Тридцать два года вместе, а всё равно чужак.
Игорь, у твоей мамы в субботу юбилей? спросила я, стараясь сохранять спокойный тон.
Он остановился у холодильника, не оборачиваясь.
Да, чтото планируют.
Почему не сказала?
Игорь открыл холодильник и стал рассматривать его содержимое, будто видел его впервые.
Мамка не хочет большой шум. Только ближайшие родственники.
Ближайшие родственники, повторила я, эхом повторяя его слова. А я к ним не причислена?
Лена, хватит драматизировать, сказал Игорь. Ты же знаешь маму, у неё свои причуды.
Причуды? в груди зажглась искра. Я терплю её причуды тридцать два года! Это не причуды, а это просто
Я не смогла подобрать слово и отмахнулась.
Я помогала ей после операции, когда ты был в командировке. Я отказывалась от отпуска, чтобы она могла поставить протезы. Я сидела с внуками, когда Ира была в отпуске. Тридцать два года пытаюсь быть хорошей невесткой, а в ответ
Игорь потер пальцы у переносицы.
Лена, а ты действительно считаешь, что нужно всё подсчитывать? Кто кому что должен?
Я не считаю! дрожал голос. Я просто хочу быть частью семьи. Твоей семьи. Это слишком много?
Игорь глубоко вздохнул и опустился на стул.
Ты преувеличиваешь. Мамка хочет тихий праздник.
Тихий? На двадцать человек? я ощутила, как каждое слово царапает горло. И даже соседка с пятого этажа приглашена!
Как ты? я схватила полотенце и начала суетливо протирать уже сухой столешницу. Тридцать два года, Игорь! Что я сделала не так? Скажи!
Игорь протянул руку, но я отскочила.
Ты всё ещё считаешь, что мамка отвергла меня, когда ты был двадцать пять, а не пять, я усмехнулась горько.
Я вспомнила свой первый визит в дом Антонины Петровны, как пыталась произвести хорошее впечатление, испекла пирог по бабушкиному рецепту, а теща лишь сжала губы и сказала: «У нас в семье так не пекут».
Всю жизнь я пыталась её угодить, продолжала я. А она всё время говорила, что я плохо воспитываю Дени́ска, что я не умею готовить. И ты молчал, всегда оставался в стороне!
Что ты от меня хочешь? раздраженно спросил Игорь. Чтобы я поругался с мамой изза какойто вечеринки?
Не изза вечеринки! воскликнула я. Изза того, как она относится ко мне! Тридцать два года ты позволяешь ей считать меня чужой!
Я повернулась к окну. За окном моросил дождь, серый и унылый, как моё настроение.
Лена, хватит драматизировать, Игорь обнял меня неуклюже. Ты хочешь, чтобы я поговорил с мамой? Может, всё просто недоразумение?
Недоразумение? я оттолкнулась. Нет, если бы это было впервые, могло бы быть недоразумением. Сейчас же это удар в душу.
Последующие дни я шла в тумане. На работе улыбалась сквозь сжатые зубы, дома молчала. Игорь пытался сгладить конфликт, но каждое слово лишь усиливало боль.
Ты представляешь, как она была расстроена в прошлом году изза того торта? говорил он в четверг за ужином. Мамка думает, что я делала это нарочно.
Нарочно? я поставила вилку. Я перепробовала три пекарни, чтобы найти безглютеновый торт, потому что она аллергична!
Но ты знаешь, ей нравятся только безе, а ты приняла торт со сливками.
Потому что безе не было! слёзы навернулись. Ты думаешь, я полдня искала торт, чтобы нарочно принести не тот?
Игорь молчал, и его молчание говорило громче слов.
В пятницу я зашла в комнату сына. Денис пришёл на выходные, сидел на диване, уткнувшись в телефон.
Денис, скоро юбилей бабушки, сказала я.
Да, он не отводил взгляда от экрана. Папа сказал.
И ты… поедешь?
Денис наконец поднял глаза.
Бабушка позвала. Что, я не поздравлю её?
Я кивнула, скрывая разочарование. Даже сын не заметил несправедливости.
Суббота настала, дом был пуст. Игорь и Денис уехали утром с подарками и букетами. Я осталась одна, блуждая по комнатам. На каждой фотографии Антонина Петровна стояла чуть в стороне.
Я провела пальцем по краю рамки. На фото была семейная свадьба пять лет назад: Денис в синем смокинге, Игорь в
