Я твоя жена, а не служанка! Если маме нужна помощь, иди сам и сделай её!
Света, послушай. Мамулька просит: помыть окна на балконе, а то уже не может сама. И список покупок на неделю огромный. Ты сможешь сегодня?
Кирилл вошёл на кухню в мешковатых штанах и помятой футболке, словно воскресный беззаботный день. Он подошёл к кувшину, налил себе стакан воды, почти не заметив жену. Светлана сидела за маленьким столиком у окна, медленно потягивая утренний кофе. Солнечные лучи играли на скатерти, но её взгляд был гдето внутри.
Это был не первый раз, когда к ней обращались с подобными просьбами. Всё начиналось с безобидных поручений: «Света, отдай маме хлеб», «Принеси лекарства». Затем переросло в регулярные поездки по городу с тяжёлыми сумками, тщательную уборку у тёщи и даже мелкий ремонт, который Анна Львовна считала «делом только для молодого и проворного». А Кирилл почти никогда не появлялся у её мамы: «я устал», «не в настроение», «ещё чтото». «Ну, ты свободен», говорил он, и Светлана вздыхала, тянула сумки, стирала, чинила, терпеливо слушая жалобы тёщи о здоровье, ценах, соседях и о том, как «бедному Кирюше достаётся всё тяжёлое».
Кирилл, её голос был удивительно спокоен, но в нём звучала сталь, заставившая его повернуть голову. Я уже говорила. Я твоя жена, а не помощница твоей мамы и тем более не бесплатная горничная. Если Анна Львовна нуждается в помощи, особенно в такой серьёзной задаче, почему бы тебе самому не пойти? У тебя же выходной, не так ли? Или ты забыл?
Кирилл моргнул, растерявшись. Обычно такие разговоры заканчивались тем, что Светлана уступала после небольших уговариваний.
Ну я думал, ты запинался он, хмурясь. Это же не сложно! Женская работа мыть окна, ходить за продуктами Ты же лучше меня знаешь, как с этим справиться.
Светлана скривилась, её ухмылка обещала бурю.
«Женская работа»? произнесла она с ядовитой иронией. Значит, тащить пятикилограммовые мешки с картошкой и потом, на седьмом этаже, тереть грязные окна теперь исключительно женская обязанность? И ты будешь отдыхать дома, экономя силы, чтобы вечером уютно устроиться на диване?
В комнате накалилось. Кирилл резко поставил стакан на стол, лицо его начало краснеть.
Что ты опять начинаешь? Я просто спросил! Ты же знаешь, маме одиноко, ей уже сложно! Вместо помощи истерика!
Истерика? подняла бровь Светлана. Так моё нежелание быть рабыней называется «истерикой»? Слушай внимательно.
Что ещё?
Я твоя жена, а не беговая девчонка! Если твоей маме нужна помощь, иди сам!
Как это относится ко мне? Я же сказал
Это твоя мать. И если ей действительно тяжело, твоё сыновье долг помочь. Или ты считаешь, что сын должен перекладывать всё на жену? Кстати, я не прошу тебя помогать моей маме. Её проблемы мои, я сама с ними справляюсь. Так что, милый, возьми список, тряпку, ведро и иди к своей маме. Если захотишь, можешь взять мои перчатки. Я займусь своими делами. Больше никаких «прошений» не будет. Понял?
Кирилл посмотрел на неё, как на пришельца. Обычный порядок рушился. Светлана обычно поддавалась, но сейчас холодно, решительно, без вариантов.
Ты вообще понимаешь, что говоришь?! Это неуважение к старшим! К моей маме! повысил голос он, шагнув вперёд.
Светлана не дрогнула.
Нет, Кирилл. Это самоуважение. Базовое самоуважение. Если ты этого не понимаешь твоя проблема.
Она встала, спокойно обошла стол и вышла из кухни, оставив его одного среди солнечных пятен, разбитого комфорта и внезапного осознания, что мир уже не так уютен.
Кирилл не собирался сдаваться. Он последовал за ней в гостиную, где Светлана намеренно села с книгой. Стоя в дверях, он сжёпал кулаки, лицо пылало от гнева.
Ты просто отказываешь? прошипел он. Не слушаешь мои просьбы? Не слушаешь маму? Это нормально для жены?
Светлана медленно отложила книгу.
И ты считаешь нормальным перекладывать сыновьи обязанности на жену? спросила она спокойно. Ты говоришь о своей маме, но будто забываешь, что она твоя. У неё есть сын взрослый, здоровый, с выходным. Почему он посылает жену вместо того, чтобы помочь сам, а сам планирует полежать на диване?
Потому что раньше никого не волновало! почти крикнул он, резко шагнув в комнату. Ты всегда помогала, и всё было хорошо! Что изменилось? Ты теперь будто корону на голове носишь?
Изменилась только одна вещь, ответила Светлана ровно. Я больше не могу это делать. Я устала быть удобным помощником для вас обоих, а не полноценным человеком. Усталость, которой нет в твоих словах. Ты говоришь: «Ты всегда соглашалась». А задумывался ли ты, сколько это стоило мне? Сколько раз я отказывала себе, своему отдыху, даже здоровью, лишь бы угодить тебе и твоей маме?
Кирилл фыркнул и отмахнулся, будто отгоняя назойливую муху.
О, опять жертвы! Настоящий мученик! Тебя никто не принуждал. Ты делала это добровольно, значит, тебе и нравилось!
Я делала это, чтобы сохранить мир в семье, пробормотала Светлана горько. Я надеялась, что ты оценишь, почувствуешь, как я стараюсь. Но ты принял это как должное, как будто я обязана обслуживать всех твоих родственников. И знаешь, что интересного? Моя мама ни разу не просила тебя помочь ей с окнами или садом. Она понимает, что у нас своя жизнь. А твоя мама, вместе с тобой, считает меня бесплатным ресурсом, который можно вызвать по требованию.
Не сравнивай их! врезался он, лицо искажённое яростью. Моя мама всегда старалась для нас! И теперь, когда она просит помощи, ты так реагируешь? Это просто эгоизм!
И кто будет думать обо мне, если не я? Светлана посмотрела ему в глаза, без страха и вины, только уверенность и решимость. Ты? Ты даже не замечаешь, как я ухожу после очередного
