Дорогой дневник, 12апреля 2025г.

Три года назад моя жизнь разбилась, как стекло, о которое я и не подозревал.

Мой супруг, Алексей, был заядлым моряком. Для него море было не просто увлечением оно текло в его крови. Каждый раз, когда он говорил о ветре, наполняющем паруса, или о том, как приятно вести судно сквозь просторы воды, в его глазах загоралась искра, будто ребёнок, нашедший давно забытый сокровище. Меня это восхищало. Мы мечтали открыть небольшую школу парусного спорта в Сочи, где бы учили детей любить океан так же, как мы.

Но в один весенний день всё изменилось.

Алексей отправился в одиночный рейс, который должен был быть простым. Небо было безоблачным, море спокойным, когда он отстегивал канаты у причала. Я поцеловал его на прощание, подшучивая, что он принесёт домой рыбу к ужину. Он улыбнулся, пообещал и оттолкнул лодку от пирса.

К вечеру безмятежность превратилась в бурю. Чёрные, грозные тучи надвигались, а ветер завывал, как живое существо. Я стоял в дождевике у марины, сжимая телефон, в надежде услышать звонок, который так и не пришёл.

Спасательные отряды искали его недели: вертолёты скользили над волнами, катера прочесывали береговую линию. Нашли лишь обломки парусника Алексея. Береговая охрана сказала, что в тот день море было безжалостным. В конце концов его объявили пропавшим без вести.

Для меня это стало не просто трагедией, а будто бы вселенная вырвала изпод ног землю. Я был беременен, но шок и горе были настолько сильны, что я потерял ребёнка через несколько недель.

После этого я не мог даже взглянуть на океан. Те же волны, с которыми мы когдато плавали рука об руку, теперь казались гробницей, поглотившей всю мою жизнь. Три года я избегал береговой линии, слов, связанных с парусным спортом, даже запаха соли. Я думал, что никогда не вернусь.

Жизнь превратилась в монотонную череду дней: работа, дом, пустота. Друзья пытались меня достать, но я держался в стороне. Улыбки казались чужими, смех почти злым.

Однажды, в начале весны, мой психолог, Олег, наклонился вперёд и мягко сказал:

Иван, а что если попробовать снова взглянуть на море? Не как на гробницу, а как на часть себя, которую ты когдато любил.

Эти слова застали меня врасплох. Я не осознал, что, уклоняясь от моря, я уклоняюсь от самой жизни. В ту же ночь я лежал в постели, вспоминая, как ветер играл моими волосами на палубе, как солнечный свет превращал воду в жидкое серебро. Может, пришло время перестать убегать.

Через неделю я забронировал поездку в прибрежный городок на Дальнем Востоке Владивосток, где, как я думал, расстояние облегчит боль. Первым утром я спустился к пляжу. Грохот волн, крики чаек, лёгкий аромат соли ударили меня, словно удар в грудь. Я сел в шезлонге, сжатые кулаки пытались удержать дыхание. Вокруг жизнь шла своим чередом: дети смеялись, гоняясь друг за другом, пары прогуливались, старик запускал воздушный змей.

Я остался, хотя часть меня хотела уже бежать.

На второй день я решился пройтись босиком по берегу. Холодная вода щипала пальцы, отступая и возвращаясь в ровном ритме. Я думал о словах Олега море не враг, а часть моей истории.

Третье утро раскрасило небо розовыми и золотыми полосами, пока я шёл дальше по пляжу. Тогда я заметил небольшую парусную школу с яркими парусами, мчащимися по ветру. Голоса и смех долетали над водой.

Я почти отвернулся; видеть эти лодки было слишком близко к утраченной жизни. Но чтото удержало меня. Я сёл на скамейку и наблюдал, как они скользят по волнам.

Вдруг один из моряков повернулся к берегу. Моё дыхание замерло. Он двигался уверенно, хотя в его походке был лёгкий хром. Волосы теперь длиннее, позолотились от солнца, а короткая борода очертила лицо. Я пытался убедить себя, что это невозможно.

И всё же

Когда его взгляд скользнул по пляжу, он остановился. Его глаза встретились с моими, как магнит, нашедший истинный север. Сердце колотилось так сильно, что я едва мог дышать.

Он шагнул на песок, вода стекала с ботинок. И тогда я услышал своё имя «Иван?», произнёс он, голосом более хриплым, но безусловно своим.

Это был Алексей.

Не знаю, кто сделал первый шаг я или он, но вдруг я оказался в его объятиях, прижался к нему так крепко, что ощущал его биение сердца. Его запах был смесью соли, солнца и чегото знакомопечального.

Я думал, ты ушёл навсегда, пролепетал я.

Я думал, больше никогда тебя не увижу, прошептал он. Я пытался, Иван. Каждый день пытался вернуться к тебе.

Мы стояли так, будто вечно, пока мир вокруг исчезал. Океан грохотал позади, но теперь звук был не утратой, а домом.

Когда мы наконец сели в маленьком прибрежном кафе, я держал его руку, боясь отпустить, иначе он опять исчезнет. Алексей рассказал, что случилось после шторма.

Волны разорвали его лодку в нескольких километрах от берега. Он успел ухватиться за обломок, пока мимо не прошёл грузовой корабль. Тот курсировал в отдалённый маршрут, далеко от дома. Алексей был ранен, без документов, связь почти невозможна.

После спасения он работал где мог на рыболовных судах, ремонтировал сети, подрабатывал в небольших портах, медленно пробираясь обратно. Три года упорства и силы воли привели его к этому берегу. Судьба, или, может, само море, привели его сюда.

Мы беседовали до тех пор, пока солнце не опустилось, а первые звёзды не зажглись. Он говорил о ночах, когда смотрел на небо, задаваясь вопросом,