Аксинья проснулась в тусклом светлом углу своей московской квартиры, как будто её будильник лёгкий ветерок, будто бы каждое утро её тянет к бегу по парку, не считая, что за окном снег или дождь. Внезапно её охватила странная вялость, словно тело превратилось в жидкую резину.
Пропустить день, прошептала она, глядя на спящего Андрея, который выглядел, как статуя из мрамора.
Но, собрав в себе крошечный усилийный вихрь, она оттолкнула простыню и встала. В голове звучал внутренний голос: «Раз уж разомкнёшься, лень сразу же схватит тебя за пятки». Всё же её состояние тревожило: она уже не первый раз ленилась, раздражалась без причины, будто в её теле замёрзли мелкие кристаллы.
Неужели я старею? испугалась она, глядя на календарь, где стояла цифра 46. Да это просто усталость
Бегом по аллейке, где берёзовые ветви шептали о вчерашнем вечере, Аксинья вспомнила, как в тот же день встала на весы и увидела три лишних грамма. Андрей, улыбаясь, сказал ехидно:
Слезь, а то сломаешь
Три грамма лишних, бросила она, острее ножа, а ты сам посмотри: живот разросся, в спортзал тебя не заставишь.
Эти постоянные придирки Андрея стали для неё фоном, но три грамма всё равно будили в ней тревогу. Ведь с тех пор, как она родила, держала вес как железный замок: после родов быстро вернулась в форму, сыну Арсению уже двадцать один, а её фигура оставалась прежней. Но эти три грамма, как крошечный шип, постоянно царапали её сознание.
Что сегодня на ужин? спросил Андрей вечером, и Аксинья бросилась к плите. Она готовила с такой страстью, что соседи и родственники приходили в их дом, словно к кулинарному святыне, и отхлебывали всё со стола, восклицая:
Аксинья, тебе бы не в экономике, а в ресторане шефповаром работать, спрос бы не был, а запись в ресторане шла бы на месяц вперёд!
Она подала Андрею кусок мяса, а тот, будто бы вялый крокодил, ковырял вилкой:
Не прожарено, есть невозможно, ворчал он.
Неправда! воскликнула она, отрезав кусок ножом и отправив его в рот: Тает, словно сливочный сон.
Андрей принялся есть. Внезапно он пробормотал:
Арсений звонил, сказал, что не приедет, хотя обещал
Наверно, у него девушка, и учёба в институте на исходе, мечтательно ответила Аксинья, вспоминая студенческие годы как золотой рассвет.
Вернувшись с пробежки, Аксинья бросилась в душ, а потом пожарила яичницу. Андрей появился в кухне, сонный и недоволен:
Опять яичница? Лучше бы вчерашнее мясо положил.
Ты же вчера ругался, что оно жёсткое, возмутилась она. Ты издеваешься? Вчера ты сам просил яичницу на завтрак.
И что? Я хочу мяса.
Ты стал невыносим, бросила она, словно бросая кости в игру. Твоя еда, твои придирки, даже моё платье тебе не нравится, а я всё бегаю по утрам.
А может, я поправляюсь, потому что ты кормишь меня калорийными блюдами? Надо перейти на лёгкую пищу.
Опять ты, срыдалась она, чувствуя, как в её груди растёт ненависть к мужским замечаниям.
Я работаю, и благодаря зарплате в рублях мы только что купили квартиру сыну, заявил Андрей, отмахивая рукой. По вечерам я на второй смене, потому что ты привыкла к разнообразию.
Аксинья вырвалась из кухни, не допив кофе, накинула пальто и ушла. Андрей, ошарашенный, не мог понять, откуда возникла такая резкая перемена в её поведении. Раньше она была тихой, терпеливой, а теперь её всё раздражало, в том числе его меньший доход.
Ладно, я тебя проучу, сказал он, схватив сумку, бросив вещи, схватив ключи от новой квартиры, которую они купили для сына, планируя сдавать её арендаторам. Вечером он позвал Лизу, коллегу, которой давно нравились его глаза, и та с радостью согласилась.
Аксинья работала до полудня, но потом её охватила головокружительная слабость, будто её тело растворялось в воздухе. Она упала в кабинете, проснулась в больнице, где ей поставили страшный диагноз: подозрение на онкологию.
Вернувшись домой, она нашла на столе записку Андрея: «Ухожу, развод позже». Они перестали звонить друг другу, и обида стала тяжёлой, как камень. Аксинья разрыдалась, чувствуя, что нож вонзился ей в спину.
Что делать? думала она. Не буду уговаривать Андрея вернуться, сыну тоже пока ничего не скажу.
Но Аксинья была сильна, она не позволяла жизни просто течь мимо. Позвонила Юлии, своей подруге, работающей в клинике, и попросила помощи.
Не падай духом, успокоила её Юлия. Мы всё сделаем, победим.
Врач, лучший специалист в Москве, сказал: «У вас начальная стадия, лечится, но нужна операция и деньги. Клиника частная». Аксинья согласилась, но её счета были пусты: всё было потрачено на квартиру. Она решила продать почти новую машину, разместив объявление в интернете.
Андрей, ожидая, что жена первой позвонит, нашёл объявление о продаже машины и, глядя на него, подумал: «Она завела любовника?», но в тот же миг увидел в соцсетях фото Андрея с молодой девушкой, оба улыбаются. Аксинья, лежа в больнице, расплакалась и отвернулась к стене.
Суббота. Арсений, не предупреждая, вернулся домой, открыл дверь и крикнул:
Родители, я дома!
Тишина ответила. Он позвонил отцу, тот недоступен, позвонил матери, разговор её расстроил. Узнав, что мать в больнице, он помчался туда, где увидел её относительно бодрой и обрадовался.
Мам, как так? они долго разговаривали, мать всё рассказала.
Я приду вечером, сказал он, поцеловав её в щеку и убежал.
Андрей с Лизой сидели за столом, потягивая сухое вино, смеялись. Вдруг открылась дверь, и в проёме появился Арсений, голосом, полным едкой иронии.
Добрый вечер, сказал он.
Откуда ты? вскочил полуодетый Андрей.
Он видел, что сыну всё это не по душе, быстро выгнал Лизу из квартиры.
Ты ничего не знаешь, начал оправдываться Андрей.
Я знаю
