12 марта.
Смотри куда торчишь, курица, толкнул меня Олег в узком коридоре нашего офиса, не подозревая, что я новая жена его генерального директора.

Плечо его было таким же костлявым и холодным, как пять лет назад. В нос ударил запах дешевого одеколона, смешанный с потом и затхлым табачным дымом.

Я чуть не споткнулась, и тяжёлая папка с документами для Виктора соскользнула с рук, глухо упав на ковер.

Олег меня не узнал. Для него я была лишь очередной безликой сотрудницей, мешающей пройти к кулеру.

Он бросил на меня презрительный взгляд от головы до пят, задержавшись на моих туфлях, и скривил губы.

Всё набрали, пробурчал он и, не извинясь, прошёл дальше.

Я стоял, глядя ему в спину. Новая стрижка, дорогие очки в тонкой оправе и безупречный костюмбрючный, который мне подобрал Виктор, стали моим идеальным маскировочным костюмом. Я изменился. А он нет. Та же сутулая осанка, тот же неустойчивый шаг, та же аура вечного недовольства и зависти к миру.

Внутри вдруг охладилось, и чтото оборвалось, не от обиды, а от тошнотного ощущения дежавю.

Я глубоко вдохнул, ощутив аромат дорогой кожи и едва уловимый парфюм, а не затхлый запах прошлого. Этот аромат вернул меня в реальность. Я выпрямился, поднял голову и медленно пошёл за ним не чтобы ответить, а чтобы посмотреть.

Олег подошёл к столу Лены, секретарши моего мужа Виктора Кирилловича, и откинулся на стойку, глядя в её монитор.

Леночка, солнце, шеф на месте? Надо срочно подписать отчёт, иначе вся бригада без премии останется. Бюрократия

Он улыбнулся ей той же самоуверенной улыбкой, которую я хорошо знал: улыбкой, появляющейся, когда ему чтото нужно от людей, которых он считает чуть выше себя. Лена, милая, внимательная Лена, подняла на него глаза.

Виктор Кириллович занят. У него совещание.

Да ладно, какое совещание в обед? не унимался Олег. Скажи, что это Лавров. Он знает, я серьёзный парень, не стану зря тревожить.

Я остановился несколько шагов назад, у стены с панорамными окнами, откуда открывался вид на Москву. Мой новый мир.

Олег меня не видел. Он был слишком поглощён своей мелкой игрой, не подозревая, кто стоит за его спиной. Не просто бывшая жена, которую он когдато выгнал с единственным чемоданом, а новая жена его генерального директора. Женщина, способная решить, получит он премию или нет.

Я смотрел на его дешёвый костюм, протёртые туфли и на то, как он старается заглянуть в глаза Лене. Внутри не было ни капли жалости, лишь холодный, звонкий интерес исследователя, изучающего неприятное насекомое под микроскопом.

Он развернулся, чтобы уйти, и наши взгляды встретились. На этот раз я не отводил глаз. Смотрел прямо, спокойно, слегка приподняв уголки губ.

В его глазах проблеснуло узнавание, потом удивление. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, но так и не смог.

Он отмахнулся, как от назойливой мухи, и пошёл обратно в свой отдел, в свой маленький мир, где всё ещё считал себя хозяином положения.

Я достал телефон.

Дорогой, сказал я, когда Виктор ответил. У меня к тебе небольшая просьба о одном из твоих сотрудников. Нет, увольнять не надо. Это слишком просто.

На следующий день в логистическом отделе Олегу Лаврову начали тихо, но мучительно, «пекло» перевод на новый пилотный проект по сверке архивных документов за пять лет. Работа монотонна, требует полной сосредоточенности. Всё, что Олег ненавидел и чего не умел делать.

Его непосредственный начальник, пожилой и привередливый Пётр Семёнович, получивший от генерального директора указание «проверить Лаврова на прочность», взялся за дело с энтузиазмом.

Я сидел в кафетерии на верхнем этаже, когда услышал, как две сотрудницы бухгалтерии шепчутся:

Семёнович сегодня опять Лаврова перед всеми ругал. На накладной он ошибся, а тот полчаса слушал лекцию о пунктуации в международных перевозках.

Да он совсем с ума сошёл, кричит, будто его подгоняют.

Через неделю я «случайно» встретил его у лифта. Он выглядел ужасно: взъерошенный, злобный, с красными от недосыпа глазами.

Лифт прибыл, двери открылись. Я вошёл, а Олег последовал за мной.

Вечно эти лифты ползут, пробормотал он в пустоту. Как и всё в этой фирме. Работают только идиоты.

Я нажал кнопку своего этажа.

Иногда проблема не в лифте, тихо сказал я. А в пассажире, который не знает, на какой этаж ему нужен.

Он резко повернул голову, внимательно вник в моё лицо.

Что ты сказала?

Я говорю, что для некоторых этажей нужен особый пропуск, улыбнулся я ему в глаза. А у вас, кажется, его нет.

Двери лифта открылись. Я вышел, оставив его в кабине. Он смотрел за мной, и я ощутил, как в его взгляде исчезло презрение, появилось замешательство и страх. Он начал догадываться.

Неделю он искал меня, как одержимый, пытался выведать чтото у Лены, но та лишь холодно пожала плечами. Системных администраторов он тоже пытался задействовать, но те вежливо отказались, ссылаясь на политику конфиденциальности.

Тогда он залез в внутренний портал, часами листал фотографии с корпоративов, отчёты, новости. И нашёл фото с новогоднего вечера: генеральный директор Виктор Кириллович обнимает свою жену моё лицо, уверенное, счастливое. Его мир рухнул. Пазл собрался: толчок в коридоре, перевод на нелюбимый проект, нотис от Семёновича, загадочная женщина в лифте всё было звеньями одной цепи.

Вечером он подстерёг меня на подземной парковке. Вышел из-за колонны, и я остановилась.

Анна? выдохнул он. Это же ты?

Узнал, ответила я.

Что задумала? он сделал шаг ко мне. Сломать мне жизнь?

Я? удивлённо подняла бровь. Я ничего не задумывала, Олег. Я просто живу. А ты, кажется, работаешь не слишком хорошо.

Всё это ты подстроила! взорвался он. Пожаловалась своему мужу?

Мужу, поправила я. Его зовут Виктор Кириллович. И да, я его жена.

Он отступил.

Зачем? прошептал. Деньги хочешь? Я отдаю. Только скажи ему, чтобы меня оставил в покое.

Я рассмеялась