Помню я те дни, когда мне было двадцать лет, я училась в Московском государственном университете и искала подработку. Однажды в «Ведомостях» увидела объявление: «Слепой преподаватель истории ищет помощницу». Сердце мое сострадало к незнакомому незрячему, и я сразу же позвонила ему.
На следующий день я стояла у двери его скромной квартиры в старом доме на Тверской улице. Смущённо постучала, и дверь открыл мужчина, будто бы живший в собственных мыслях.
Проходите, девушка. Как вас зовут? спросил он, голос его звучал тихо, но уверенно.
Агриппина, прошептала я, слегка покраснев.
Пётр Алексеевич, ответил он, улыбнувшись.
Мне нужна ваша помощь, Агриппина, сказал Пётр Алексеевич, вдыхая аромат моих духов. Я читаю лекции по истории, а вы могли бы по вечерам начитывать мне конспекты, а я их запоминать. Занятия три раза в неделю. По рукам?
Я осмотрела его квартиру: всё чисто, без лишних предметов, стены покрыты книгами, полки аккуратно расставлены. Пётр Алексеевич выглядел чуть за сорок, был стройный, ухоженный, с благородной походкой.
Приступим, Пётр Алексеевич, сказала я, и желание работать охватило меня.
Сентябрь сменился февралём, потом май, и наступили студенческие каникулы. Пётр Алексеевич отпустил меня до следующего сентября. Я поехала на Черное море, в Сочи, и через неделю уже почти забыла о своём незрячем наставнике, нашла молодого человека, с которым планировала жениться. Дата свадьбы была назначена.
В конце августа позвонил Пётр Алексеевич:
Агриппина, придите завтра.
Ой, не смогу, я выхожу замуж, радостно ответила я.
Замуж? Так скоро? Вы, кажется, поспешили, в его голосе прозвучало лёгкое разочарование. Пожалуйста, приходите! уговаривал он.
Хорошо, зайду, нехотя согласилась я.
Наступил следующий день, жаркий августовский. Пётр Алексеевич встретил меня в прихожей и, как обычно, отметил моё благоухание:
Ваши духи, Агриппина, просто волшебные.
Я упомянула, что и мой жених их любит, и он, будто бы, слегка обиделся.
Давайте ещё один учебный год поработаем? Я без вас уже не могу, просил он, чуть жалостно.
Тогда начнём, ответила я деловито.
Чем чаще я встречалась с Пётром Алексеевичем, тем меньше меня привлекала идея брака с избранником. Я отменила регистрацию в ЗАГСе, дала жениху понять, что я не готова к замужеству. Ведь невеста не жена, а «разневеститься» тоже возможно.
Мы перешли на «ты». Когда я читала Пете конспекты, он нежно держал меня за руку, закрывая глаза, будто бы видя меня сквозь душу. Его пальцы слегка касались моего запястья, а я чувствовала, как аромат духов окутывает нас обоих.
Однажды я пришла к нему замёрзшей, попросила горячего чаю. Пётр усадил меня в своё кресло, укрыл ноги пледом и, не спеша, пошёл на кухню. Вернувшись, он поставил передо мной поднос с дольками апельсина и рюмкой коньяка.
Выпей, Агриппина, согреешься, сказал он.
Я медленно потягивала коньяк, глядя на него, и захотела обнять этого необычного мужчину, пожалеть его. Пётр приблизился, горячо поцеловал, обнял:
Оставайся со мной, я подарю тебе целый мир, шептал он.
Не смеюсь, Пётр, отвечала я, чувствуя, как тепло растекается по телу.
Он шептал: «Слепой всё слышит, глухой всё видит».
На следующее утро в их квартиру вошла мать Петра, с утра приходившая готовить завтрак. Увидев меня в кровати, она лишь кивнула.
Доброе утро, сказала она, занося на стол тарелки с блинами и чашки к чаю.
Пётр, улыбаясь, сказал:
Я сегодня читаю лекцию, готовлюсь. Агриппина, жду тебя.
Мать, закрыв дверь, подошла ко мне и прошептала:
Агриппина, мой сын понастоящему влюбился в тебя. Ты принёс в его жизнь свет, а я не хочу, чтобы он потом ощутил ад. Как говорят, слепому вожаки не берут. Прошу, не раня его душу. У тебя же зрячая жизнь, а ему лишь тень.
Я стояла в смятении, не зная, как поступить. Понимала, что Пётр не сможет стать моим мужем, но уже была привязана к нему душой. Поэтому я стала приходить к нему только тогда, когда мать отсутствовала, скрываясь от её взгляда.
Год прошёл. Наша связь лишь укрепилась, он дарил мне свет своего сердца. Я всем говорила, что собираюсь выйти замуж за слепого, но однажды он сказал:
Агриппина, нам больше не быть вместе. Я освобождаю тебя, уходи.
Моя печаль была безмерна, сердце разбилось, слёзы лились рекой. Пётр не слышал и не видел моего страдания.
Я дважды嫁вышла замуж. Однажды влюбилась, потом потеряла, но равных Пётру мне так и не встретилось.
Сейчас, вспоминая те годы, я понимаю, как часто судьба играет с нами, как лёгкий аромат духов может стать мостом между двумя мирами, а слепой человек может увидеть больше, чем зрящий.
