Жена, которой оставалось совсем немного дней, лежала в палате больницы, когда к ней зашла крошечная девочка и попросила стать её мамой.
Тело будто перестало работать, как будто механизм внезапно остановился. Чувствовалась хрупкость, как у лодки, стоящей на границе воды и воздуха. Нет дыхания, нет времени только боль, жгучая от памяти даже собственного имени. В туманном сознании, где мечты сплетаются с реальностью, Алла вдруг осознала: она стоит на краю между жизнью и смертью.
Недалеко раздался приглушённый голос, словно сквозь воду. Голос её мужа, Коли, пробивался сквозь шум:
«Алёшка держись не уходи»
Слова растянулись, будто границы мира размылись. Холодный свет ламп бросал резкие вспышки. Чьито уверенные руки спешно действовали, и ктото отдал приказ:
«Давление! Сердце! Быстрее!»
Этот профессиональный, слегка спешащий голос дарил одновременно страх и едва заметную надежду.
Алла хотела закрыть глаза, отключиться от всего от приказов врачей и от шепота Коли. Внутри возник вопрос: «Есть ли смысл бороться?» Ответ прозвучал дрожью страха, похожей на усталость. Глубоко внутри вспыхнули смутные образы прошлого, звуки далёких городов, тёплый голос любимого человека.
Но Алла не могла крикнуть, вздохнуть, расплакаться сознание снова ускользало. Пришла ещё одна волна, и ей стало чуть легче.
Она возвращалась в реальность кусочками: вспышки света, глухая тишина, жёсткие простыни. Алла едва понимала, где она: то будто плывёт по воде, то вдруг оказывается в больничном коридоре. Мониторы ровно тикали, за окном серое утро медленно пробуждалось. Казалось, она перемещается между мирами, пытаясь схватить мимолётные мгновения настоящего.
И тогда рядом появился ребёнок, хрупкий, как стебель, лет шести. Она нервно ёрзала, светлые глаза сразу встретились с Аллой:
«Я Зоя. Ты спишь или уже умерла?»
«Нет не умерла», вырвалась изо всех сил Алла.
«Хорошо», облегчённо вздохнула девочка. «Здесь слишком скучно без тебя».
В этих детских словах появился тепло, какое бывает только у сильных детей. Зоя рассказала о детском саде, где все злые, о маме, которой никогда нет, и о бабушке, печёщей блины.
Алла слушала, будто издалека. Внутри проснулась знакомая боль желание иметь свою маленькую дочь, за которую стоило бы бороться. Но детей у неё не было, и теперь внутри осталась пустота и горечь утрат.
Зоя взяла её за руку и прошептала:
«Я приду завтра. Только не умирай, ладно?»
Девочка исчезла за дверью, растворившись в свету. Алла погрузилась в тёмноту, но уже с новым чувством осторожным, почти незнакомым предвкушением.
Свет стал ярче, запахи новее, воздух чуть легче. У окна появился незнакомый человек. Он подошёл, оставив после себя запах свежести и лёгкой тревоги.
«Вы проснулись? Прекрасно, Алла. Я ваш лечащий врач, Юрий Анатольевич», сказал он мягко, но взгляд его был деловым, без лишних эмоций, но и без жестокости.
Алла поняла, что жива. Как долго? Тело ноет так, что даже мыслить страшно.
«Состояние серьёзное, но наблюдаются улучшения. Вы держитесь. Если будете бороться, всё получится», произнёс он, словно сын, говорящий с матерью.
Алла попыталась спросить о Коле, но врач лишь уклонился:
«Сейчас главное заботиться о себе. Муж ушёл давно, и, если честно, ему было всё равно».
В голове гул обида, боль и слабое, но живое желание сопротивляться. Юрий крепко схватил её руку:
«Если захотите жить, сможете преодолеть любую боль. Я помогу, но выбор только ваш. Решите, за что стоит встать».
На миг Алла захотела снова погрузиться в тёмноту, закрыть глаза: нет сил, нет веры, лишь тоска и желание забыть всё.
«Продолжим?», спросил Юрий.
«Да», прошептала она.
Проснувшись, Алла ощутила, будто попала в иной мир. Палата стала тише, свет мягче, боль отступила на задний план. Утро принесло не только свет, но и странную, пушистую надежду. Она повернула голову и увидела Зою, сидящую у окна, проводящую пальцем по стеклу невидимые круги.
«Ты пришла», шепнула Алла, не желая нарушать момент.
«Конечно. Я буду приходить каждый день, пока ты полностью не выздоровеешь», ответила девочка.
Между ними повисла лёгкая тишина, словно лёгкий вдох. Затем Зоя, робко, спросила:
«У тебя есть свои дети?»
Алла молчала долго, потом ответила:
«Нет не получилось. А где твоя мама?»
Зоя опустила глаза:
«Она меня бросила. Я живу здесь временно. Бабушка рядом, но всегда занята. Она говорит, что я уже взрослая и могу сама. И я действительно могу но иногда хочется, чтобы ктото ждал меня».
Сердце Аллы сжалось. В этих словах звучали взрослая обида, боль и доверие. Зоя вдруг обняла её крепко, как умеют только дети.
«Позволь мне стать твоей дочкой, если ты хочешь», прошептала она.
«Давай», выдохнула Алла и впервые за долгие годы позволила себе быть просто женщиной живой, реальной, без масок и обязанностей.
Лёгкость разлилась по телу. Осторожная надежда проснулась в её душе. Зоя почувствовала это, погладила её руку холодным пальчиком:
«Всё будет хорошо, ведь теперь ты не одна».
В коридоре прозвучал голос медсестры: пора идти. Зоя быстро спрятала нарисованный цветок под подушку и исчезла. Алла наблюдала, как девочка уходит, и вдруг поняла, как сильно она ждёт следующей встречи.
Следующее пробуждение было ясным, как стекло. Боль отступила в глубину. На тумбочке стояла кувшин с водой, за окном ветка сирени, скользящая по стеклу. Юрий Анатольевич вошёл почти сразу, устало, но искренне улыбаясь:
«Алла, вы на пути к выздоровлению. Тело сопротивляется, но я искренне восхищаюсь вами».
Внутри чтото откликнулось. Алла впервые за долго
