Почему ты так долго меня не нашла?

30 августа, 2025г., Москва

Сегодня я задержался в офисе до самого вечера. Заместитель директора уехал в Сочи, а секретарша Марина только завтра выходит из больничного, так что все бумаги по новому выгодному контракту пришлось готовить самому. Ирочка, моя жена, звонила дважды, в голосе слышался упрёк: «Где ты? Что, сегодня опять буду ужинать одна и готовить сама?» Ресторана я не хотел настроение уже давно покинуло меня. «Ничего, Ирочка, иногда готовить тоже искусство», попытался успокоить себя, но в голове всё крутилось, как в стиральной машине.

Когда я вышел из здания, все кабинеты уже были закрыты, за исключением одного, в самом конце коридора. Любопытство подсказывало, что ктото ещё задержался. Открыв дверь, я увидел уборщицу в синем халате, стоявшую у швабры.

Добрый вечер, кивнул я, готовясь уйти.

Добрый вечер, тихо ответила она, опершись на швабру, и в её взгляде я узнал знакомое имя.

Надежда?

Надежда, подтвердила она, не отводя глаз.

Сердце бешено забилось. Я почти не мог поверить в то, что слышу, но в голосе звучало:

Надя?

Да, Борис, ответила она, и я ощутил, как будто всё вокруг замерло.

Я схватил её за талию, пытаясь поцеловать, но она оттолкнулась.

Отпусти меня! крикнула она, пытаясь вырваться, и вцепилась в меня ногтями.

Ты понимаешь, что теряешь? я говорил сквозь гнев, отодвигая её руки. Деньги, подарки, всё будет твоим.

Не нужен мне твой мир. Я тебя не люблю, прервала меня она и бросилась к двери своей комнаты.

Нуну, посмотрим, пожалеешь, прошептал я, пока она исчезала в коридоре, откуда доносились голоса и смех студентов из общежития.

Я подошёл к группе парней, поднял стакан дешёвого вина и крикнул:

Саша, нальёшь?

Вспоминая, как впервые увидел Надю в первом семестре МГИМО, я понял, что она всегда оставалась для меня недосягаемой. Другие девушки тянулись ко мне, но она вежливо отказывала, когда я пригласил её в кино. Я привык получать всё, что хотел, благодаря родителям, а потом уже использовал своё положение, чтобы соблазнять девушек. Но Надя не поддавалась. Я пытался загипнотизировать её роскошными ресторанами, ночными прогулками по Тверской, новой «Гелендвагеном», подаренным отцом, но она упорно отказывалась.

Сегодня, когда в общежитии уже гасли огни, я нашёл её в коридоре и начал преследовать.

Надя не была здесь ради романов; она пришла учиться, ведь родители, скромные, говорили, что образование её единственный путь. Я же, в тот же момент, предложил ей подвезти, когда её машина остановилась у меня.

Садись, подвоз? спросил я, улыбаясь.

Спасибо, я сама дойду. ответила она спокойно.

Я настоял, под предлогом, что ей небезопасно идти одной ночью. В её голосе прозвучала нотка страха, и я, словно понял, что больше не смогу её отпустить. Через несколько минут мы уже ехали в сторону лесопосадок за МКАДом.

Я не хочу, сказала она, доставая телефон.

Кому? бросил я, выхватив устройство и бросив в окно. Куплю тебе новый.

Она молчала, но я ускорил машину, пока не остановился в глухой полосе.

Вот, держи деньги, бросил я ей конверт с рублями, когда утром вернул её к общежитию.

Она посмотрела на меня глазами, полными ненависти и отвращения.

«Твои отцовские связи», пригрозил я, но она лишь отвернулась, не взяв деньги.

С тех пор Надя закрылась в себе, погрузилась в учёбу, а я продолжал вести пустую жизнь, пока не узнал, что она беременна. План был прост: скрыть всё, родить в августе, а потом вернуться к учёбе. Но судьба сыграла свою карту.

В августе она родила девочку, назвав её Верой. Сразу после родов ей сообщили, что у ребёнка ДЦП. Я услышал шёпот медсестры:

Дети с такой патологией редко находят семьи.

В тот же момент я понял, насколько тяжело будет ей одной.

Сначала она жила в коммунальной квартире на Тверской, подрабатывая уборщицей в кафе. Через несколько месяцев я, уже ставший директором в небольшом ИТстартапе, узнал о её положении от секретарши Лены, которая всегда знала всех в офисе.

У неё дочка инвалид, сообщила она, а денег на лечение нет.

Я долго сидел в своём кабинете, размышляя, как могу помочь. Вспомнил наши прошлые встречи, её отторжение, её страхи.

Я могу помочь с операцией, наконец сказал я, когда встретил её в коридоре.

Мне не нужна твоя помощь, ответила она, но в её глазах мелькнула надежда.

Мы начали собирать средства: соседи, знакомые, даже продавщица в магазине «Магнит» протянула конверт с рублями. Надя, хоть и горько отказывалась принимать их, всё же приняла помощь, и спустя два года Вера прошла реабилитацию, научилась ходить.

Сейчас мы живём в двухкомнатной квартире на Таганке. Я работаю, но должность не слишком высока, а Надя нашла работу в клинике, помогая другим. Мы с Верой часто гуляем в парке, а иногда я навещаю её в больнице, когда ей нужны анализы.

И всё же, когда я смотрю в глаза Наде, я понимаю, что наше прошлое невозможно стереть. Я не могу изменить то, что однажды бросил её телефон в окно, но могу попытаться быть рядом сейчас, ради неё и её дочери.

Может, когдато всё наладится, шепчу я себе в тишине, закрывая дневник.