Золотая клетка, или как я потеряла себя в браке
Когда меня впервые привели в этот мир, мама назвала меня Алёной. Она верила, что имя светлое и жизнерадостное принесёт дочери улыбки, счастье и любовь. Тогда никто ещё не подозревал, что с годами улыбка станет редкой, а счастье будет лишь маской для чужих глаз.
Все началось в тот момент, когда я встретила Его Сергея. Высокий, статный, с уверенным голосом и взглядом, от которых, казалось, в груди гибнут бабочки. Он был тем идеалом, каким я представляла себе спутника жизни. Я не видела, как за этой внешней уверенностью прячется холодный контроль, как за галантными жестами скрывается железная воля. Я влюбилась подетски, с открытыми глазами и наивным сердцем.
Мы поженились быстро, как будто спешили доказать, что любовь требует брака. Я тогда думала: если мужчина тебя любит, он стремится сделать женой. Ошибалась я. Он хотел, чтобы я была полностью его во всех смыслах: его, подчинившейся, послушной.
Сначала всё казалось сказкой: ужины в ресторанах на Тверской, поездки в санаторий в Сочи, подарки, стоящие несколько тысяч рублей, зимний отпуск в горных курортах, лето у Черного моря, вечеринки с его друзьями. С виду идиллия, зависть подруг, лайки в «ВКонтакте». А внутри меня росла пустота, потому что за блеском внешнего мира я всё больше теряла себя.
Решения принимались без моего участия. Он выбирал, в какой кафе зайдём, что будет на столе, как проведём выходные. Но это было лишь половина беды. Главное он решал, как мне выглядеть, во что одеваться, какую причёску делать и даже каким тоном разговаривать.
Дорогая, это платье слишком простое, не позорь меня.
Зачем тебе опять джинсы? Женщина должна быть женственной.
Ты не на заводе работаешь, чтобы в футболке ходить.
Я пыталась шутить, убеждать, но каждый раз наталкивалась на холодную стену. Он не кричал и не бил, он лишь смотрел на меня, как на разочарование. Мне становилось стыдно. Я хотела быть хорошей, старалась, и незаметно перестала быть собой.
Худшее случилось, когда я подняла тему ребёнка. Мне было тридцать, я давно ощущала жажду материнства. Но Сергей, как будто предвидел мой запрос, ответил, будто отрезал мне дыхание:
Зачем нам ребёнок? Мне хватает тебя. Я тебя люблю. Не хочу, чтобы ктото вмешивался в нашу жизнь.
Любит А я чувствовала себя пленницей. Он не желал делить мою любовь, хотел монополию. Ему не нужен был я, ставшая матерью; он хотел, чтобы я была лишь женой удобной, красивой, послушной.
Я всё чаще ловила себя на мысли, что задыхаюсь. Несмотря на комфорт и блеск, я не была свободна. Каждый мой шаг контролировался, каждый взгляд наблюдался. Мне нельзя желать своего, чувствовать иначе. Я могла быть лишь «его».
Однажды я решилась говорить серьёзно. Сказала, что хочу детей, что устала быть куклой в красивом доме. Он молча слушал, потом обнял и сказал, что я всё придумываю, что всё у нас хорошо, что я его счастье, его сокровище. Если я заведу ребёнка, он отнимет у него это сокровище.
Слушать это было страшно. В его голосе не было гнева, а лишь фанатичная решимость, будто он имел право решать за двоих. Я была его вещью с любовью, но вещью.
С тех пор я не поднимала эту тему. Но страх, что я останусь навсегда заложницей этой «любви», не отпускал меня. Мне тридцать два, я всё ещё хочу ребёнка, хочу семью, где можно дышать, где меня слышат, где у меня есть право на мнение, где я нужна не как картинка, а как человек.
Пишу это, потому что не знаю, как быть. Я всё ещё люблю его. Или, может, люблю того, кем он был в начале, или того, кем я хотела его видеть. Не знаю. Но ясно одно: если всё продолжится, я сломаюсь, перестану существовать как личность.
Скажите, как объяснить мужчине, что любовь не должна быть золотой клеткой? Что семья не диктат, а союз? Что я не обязана выбирать между «любить» и «жить»? Как говорить, если он слышит только себя?
Я не хочу уходить, но жить так больше не могу.
