После того как невестка опозорила меня перед всеми, я больше не хочу видеть её в своём доме.
Когда мой сын впервые привёл Екатерину, она показалась мне скромной и воспитанной. Вежливая, приятная внешне, с улыбкой на лице. Но внутри что-то ёкнуло — тревога, будто предчувствие. Хотя формальных поводов для недоверия не было, просто голос интуиции.
В тот вечер она говорила без остановки. Слишком много — для первого знакомства. Разливалась о соседях, подругах, бывших коллегах, даже школьных учителях. Но ни одного доброго слова — только язвительные намёки, едкие замечания. Я списала это на нервы: растерялась, вот и болтает что попало. Решила, что время покажет.
Через два месяца сын женился. Свадьба была скромной — со стороны невесты только мать да пару подруг. Ни брата, ни родственников, даже звонка не было. Позже я узнала, что с отцом она не общается — мать после развода запрещала ему видеться с дочерью. Алименты платил, но воспитали Екатерину в обиде и упрёках. Чужая душа — потёмки, подумала я, главное — чтобы в семье у них всё сложилось.
После свадьбы они остались с нами — квартира большая, места хватало. Я целыми днями работала, в их отношения не лезла. Но вскоре начала замечать: невестка и пальцем не пошевелит, чтобы убрать за собой. Кухня после неё — как поле боя: крошки, грязная посуда, пятна на столе. Угадайте, кто всё это вытирал и мыл? Я. Возвращалась с работы уставшая, а вместо отдыха — раковина, полная тарелок.
Она лишь отмахивалась: «Не успела», «Дела». Зато с чаем в руках могла часами обсуждать, кто с кем поссорился, кто развёлся, кто кому должен. Никакой помощи — одни пересуды. Сначала терпела. Потом не выдержала и сказала сыну: если она не хочет помогать — убирай сам. Иначе так и будем жить.
А потом случилось то, что переполнило чашу. Однажды соседка остановила меня в подъезде и рассказала, как Екатерина по всему дому поливает меня грязью: якобы я её заставляю мыть полы круглосуточно, а сама — жестокая свекровь, превратившая её жизнь в ад. Но о сыне она говорила хуже всего — называла его бесхребетным, слабым, ни на что не годным.
Вернувшись домой, я вызвала их на разговор. Сначала Екатерина отпиралась. Когда поняла, что улики против неё, закатила истерику: кричала, что я её ненавижу с самого начала, рыдала, хлопала дверьми, собрала вещи и ушла. А сын… сын молчал. Не встал ни на мою сторону, ни на её.
Теперь она живёт у матери, а в нашем доме — тишина и порядок. Сын навещает её, но я дала понять: если решат сойтись — пусть живут где угодно, только не у меня. Хватит. Я устаю на работе, мне не нужна неблагодарная невестка, которая вместо помощи плетёт сплетни и позорит меня перед соседями.
После того как Екатерина вынесла сор из избы, мне нечего ей сказать. И в мой дом она больше не переступит порога.
Теперь я понимаю, почему у неё нет ни брата, ни друзей. Может, дело не в родителях, а в том, кем она сама решила стать.
