Я только что начал свою смену в роскошном отеле «Москва Премьер», где работала горничная по имени Алёна. Новенькая, тихая, красивая, она сразу привлекла внимание коллег своей естественностью, заставив их гадать о её прошлом. В тот вечер мне поручили убрать президентский люкс комната, которой, как говорили, владел редкий миллиардер, редко появляющийся в здании, но чьё влияние ощущалось в каждом коридоре.
Я трудился до глубокой ночи, следя, чтобы всё было безупречно. Люкс напоминал маленький дворец: плюшевые диваны, шелковые простыни, золотая отделка, лёгкая классическая музыка и тонкий аромат лаванды, который почти заставлял меня засыпать.
Алёна говорила себе, что отдохнёт лишь пять минут. Пять минут на краю кровати kingsize, но пятнадцать минут превратились в часы. Она уснула в уголке, обернувшись в форму, а я, открыв дверь ровно после полуночи, вошёл, бросив ключи на стол.
Увидев спящую девушку, я замер, в её лице отразились удивление и любопытство. Я Алексей Харта, владелец компании «Харта Инвест», провёл вечер в совещаниях и фальшивых улыбках на закрытом мероприятии, и лишь хотел наконец отдохнуть. Я не ожидал встретить в своей комнате горничную.
Сначала я подумал, что это розыгрыш, может, фанатка или шутка коллег. Но рядом стоял мой уборочный тележка, аккуратно припаркованная у двери, а туфли Алёны лежали в идеальном порядке. Она проснулась от моих шагов, глаза открылись медленно.
«Прошу прощения, сэр, запинаясь, я так устала, не подумала, что вы вернётесь так скоро», её щеки вспыхнули от стыда, сердце билось как молоток. Я не вызвал охрану и не стал кричать. Мой взгляд был холоден, но спокойный.
«Тебе повезло, что я не из тех, кто орёт», произнёс я тихо. «Но больше так не делай». Алёна кивнула, дрожа, и бросилась к выходу. Она не знала, что я вовсе не рассержен, а лишь заинтригован.
В комнате персонала Алёна не могла уснуть. Она переигрывала сцену, надеясь, что её уволят. К счастью, слухи не разлетелись, но тревога оставалась. На следующий день она шла, будто бы на гвоздях, ожидая звонка из отдела кадров, но звонка не было. Вместо этого её снова позвали убирать тот же люкс.
Вторая встреча
Когда меня снова попросили убрать президентский люкс, Алёна приняла это как издевку. Её сердце сжалось: «Проверяют меня? Или просто ждут, что я снова ошибусь?»
Трепеща, она подготовила тележку с ещё большей тщательностью: каждый флакон, каждый тряпка стояли в ряд, как солдаты. Воспоминания о прошлой ночи, о моём безмятежном, но резком голосе, всё ещё гудели в её голове: «Тебе повезло, что я не из тех, кто орёт».
Она решила, что на этот раз будет без ошибок, уйдёт, пока я не появлюсь. Но как только она вошла, я уже ждал её у окна с чашкой кофе, глядя на огни Москвы.
«Вовремя», сказал я, не отрываясь от вида.
Алёна замерла, всё её тело напряглось.
«Сер я думала, что комната пуста», прошептала она.
«Была бы», ответил я, не глядя на неё. «Но я решил остаться, чтобы проверить, не заснёшь ли снова в моей постели».
Её лицо побледнело.
«Клянусь, больше так не будет! Я просто была слишком уставшей»
«Успокойся», прервал я её. «Я не обвиняю тебя. Наоборот, меня интересует, кто ты на самом деле. Ты выглядишь не просто как горничная».
Я подошёл к ней, не проявляя враждебности, а с такой же настойчивостью, как будто хотел выжать правду из её глаз.
«Расскажи, Алёна, что за история у тебя?»
«Моя история? она проглотила слюну. Ничего особенного, только работа и сон, как у всех».
Я внимательно следил за её выражением, будто пытался прочитать скрытые строки.
«Сможешь ли ты снова спать здесь?», неожиданно спросил я.
Она отпрянула.
«Как?»
«Сегодня вечером, после твоей смены. Хочешь ли ты спать в моём люксе, но уже с моим разрешением?»
Её сердце колотилось так громко, что я почти не слышал собственный голос.
«Зачем?», прошептала она.
Я пожал плечами, будто это была самая обычная просьба.
«Просто хотел, чтобы ты не чувствовала себя чужой в этой комнате. И чтобы я мог спать спокойно, зная, что ктото рядом, но без скрытых мотивов».
Она не знала, что ответить. Было это ловушка? Провокация? Приказ?
«Не сделаю ничего непристойного», добавил я, чувствуя её сомнение. «Просто останься, если хочешь».
Эти слова разрушили её стену и одновременно построили новую. Алёна, привыкшая, что всё, что ей предлагают, имеет скрытую цену, согласилась тихо.
«Хорошо», прошептала она, почти не слышно.
Я кивнул, будто уже знал её решение.
«Сегодня после десяти постучи в дверь. Никому ничего не говори», сказал я.
Алёна кивнула и ушла, ноги дрожали.
Весь день её мысли крутились вокруг меня: кто я, Алексей Харта, и почему я интересуюсь такой простой девушкой?
Ночь откровения
В десять ровно я стоял перед дверью люкса, пальцы дрожали от предвкушения. Коридор был пуст, остальные сотрудники уже ушли. Моё сердце билось, как барабан.
Я сомневался, не сошла ли я с ума, принимая это решение. А может, это ловушка? А может, я потеряю единственную работу?
Я глубоко вдохнул и постучал.
«Входите», раздался глубокий голос изнутри.
Я открыл дверь. Свет был мягким, занавески откинуты, открывая ночной вид на огни Москвы. На столике парила чайник, две чашки уже ждали.
Я стоял у окна, пиджак свисал, рубашка была расстегнута. Повернувшись, я увидел Алёну.
«Ты пришла», сказал я.
«Да», ответила она, нервно кивнув.
«Тебе страшно?», спросил я, подходя ближе и протягивая чашку.
«Да», призналась она, беря чашку обеими руками.
Мы молча пили чай, слыша лишь шёпот кондиционера и отдалённый гул машин.
«Почему именно я?», вдруг спросила Алёна.
Я не сразу ответил. Затем, усевшись в кресло у окна, я сказал: «Потому что ты не смотришь на меня как на богачей, как на чек. Ты видишь обычного человека, который хочет просто спать в тишине. Это меня удивило».
Я посмотрел ей в глаза.
«И ещё», продолжил я, «когда ты проснулась, я не увидел в тебе жалость. Я устал от того, что меня все жалеют».
Алёна опустила взгляд, её голос стал шёпотом.
«Моя мать бросила меня, когда мне было девять. Я росла в приёмных домах, с тринадцати лет работала, просто мечтая о стабильной работе и месте, где не придётся бежать».
Я почувствовал, как её слова резонируют с моими.
«Я тоже устал», сказал я. «Все считают, что у меня есть всё: деньги, власть, слава. Но никто не знает, что я сплю не больше трёх часов, что потерял мать от рака, что у меня есть сестра в психиатрической клинике, и что каждый улыбка для меня вопрос: искренняя она или лишь удобна?»
Тишина вновь окутала нас.
«Я понимаю тебя», прошептала Алёна. «Я тоже ищу место, где можно просто быть».
Я посмотрел на неё и спросил: «Ты хочешь, чтобы это было только раз?»
«Это зависит от тебя», ответил я. «Если решишь остаться, ты уже не будешь просто горничной».
Алёна кивнула, поставила пустую чашку на стол, подошла к краю кровати, сняла обувь, лёгкой тканью укуталась и закрыла глаза. Я выключил свет.
Тот вечер мы впервые спали без кошмаров.
Утро
Когда я проснулся, первые лучи солнца пробивались сквозь шторы. Я думал, что всё было лишь сном, пока не увидел Алёну, сидящую у стола, листая газету и потягивая кофе.
«Доброе утро, соня», пробормотал я, улыбаясь.
Она вспыхнула от смущения.
«Простите! Я просто хотела отдохнуть на секунду»
«Не переживай», сказал я, вставая. «Тебя не уволят за это. Наоборот».
Я подошёл к ней с папкой в руках.
«У меня есть предложение», сказал я, протягивая её. «Позиция личного помощника. Зарплата в пять раз больше, чем ты получала в отеле. Жильё, медицинская страховка, транспорт всё включено».
Алёна открыла папку, глаза её расширились.
«Это реально?», спросила она.
«Так же реально, как ты спала в моей кровати две ночи подряд», ответил я, слегка улыбаясь. «Ты первая, кто позволил мне наконец отдохнуть в тишине».
Она посмотрела вниз, сердце стучало.
«Что мне нужно делать?», спросила она.
«Быть рядом со мной, помогать в личных делах, а когда работа закончена просто быть собой. Мне не нужны роботы, мне нужна правда», сказал я.
Алёна, слегка охваченная страхом, всё же ответила: «Согласна».
С тех пор наши отношения перешли от простого взаимопонимания к чемуто более глубокому. Я перестал быть только «миллиардером Харт», а стал просто Алексеем, который нашёл в Алёне то, чего не искал спокойствие.
Через несколько недель я уже не видел её в форме горничной, а в простой, но изящной одежде. Коллеги не знали точно, чем она занимается, но замечали, что с её появлением я стал улыбаться чаще, спать лучше, становиться более человечным.
Однажды, прогуливаясь по террасе отеля после долгого дня, я остановился.
«Можно спросить?», сказал я.
«Конечно», ответила Алёна.
«Почему ты не боишься меня?»
«Потому что я знаю, как тяжело каждый день бороться за жизнь, не будучи замеченным. Ты посмотрел на меня без жадных глаз, без желания использовать меня как счет в банке», ответила она, нежно.
Я впервые взял её за руку. Тишина между нами говорила больше, чем любые речи.
Три месяца спустя я уже не был тем одиноким миллиардером, а человеком, который нашёл рядом с собой истинную поддержку. Мы вместе летали на моём частном джете, я больше не спал в одиночестве, а Алёна стала моим советником и другом.
Однажды в офис вошла элегантная женщина в громоздких туфлях, бросив сумку бренда на пол.
«Так ты новая «горничная», которая везде со мной?», крикнула она, полна яда.
Я встал, глядя на неё.
«Рэйчел, хватит», сказал я холодно. «Это не время и не место».
Она начала орать, обвиняя меня в предательстве, но я поднял голос громче всех.
«Достаточно! Мы с Алёной закончили с тобой уже давно», сказал я, и она, разъярённая, вышла, бросая в сторону Алёну последний ядовитый взгляд.
Алёна опустила голову, но я подошёл к ней и прошептал: «Не бойся, я выбрал тебя».
Я поцеловал её. Понастоящему. Она улыбнулась, и я понял, что скандалы меня не пугают, пугает лишь потеря её.
Год спустя, в том же президентском люксе, украшенном белыми цветами и мягким светом, мы стояли рядом, готовые произнести клятвы. Я не был просто миллиардером, а человеком, который нашёл в Алёне своё утро после долгой ночи.
И всё началось с того, как она решила закрыть глаза на пять минут и проснулась, найдя самую неожиданную любовь в своей жизни.
