**Дневниковая запись**
Свекровь выгнала меня на улицу со словами: «Ты ничтожество и жалкая тварь» она и предположить не могла, что через неделю я стану хозяйкой дома, в котором она живёт.
Вон.
Слово ударило, как пощёчина резко и больно. Я подняла глаза на свекровь, Тамару Игоревну. Она стояла в дверях кухни, её лицо застыло, будто каменное.
Что? переспросила я, хотя прекрасно всё расслышала.
Собирай свои вещи и убирайся из моего дома. Немедленно.
Она говорила так, будто выносила приговор. Будто я не временная гостья в её жилище, пока муж в командировке, а преступница, пойманная с поличным. И всё из-за чашки, которую я поставила не в тот шкаф.
Тамара Игоревна, давайте без этого Сергей вернётся через неделю, и мы сразу переедем. К чему устраивать скандал?
Скандал? она усмехнулась, и эта улыбка была острее ножа. Ты называешь это скандалом? Милая моя, ты просто не знаешь, что такое настоящие скандалы. Ты вообще ничего не смыслишь в жизни.
Она сделала шаг ко мне, в её глазах горело злое, унизительное пламя.
Думала, удачно устроилась? Мой сын, конечно, ослеп, раз выбрал тебя. Но я всё вижу. Вижу твою дешёвенькую одежду, твою привычку подлизываться с улыбкой. Думаешь, я не понимаю, зачем ты здесь?
Я молчала, чувствуя, как внутри сжимается ледяной ком. Любое слово лишь подлило бы масла в огонь.
Ты ничтожество и жалкая тварь вот кто ты. И всегда такой будешь. А теперь вон отсюда. Чтобы и духу твоего в моём доме не осталось.
Она выплюнула эти слова мне прямо в лицо.
Я не стала спорить. Не стала ничего доказывать. Просто развернулась и пошла в гостевую комнату. Чемодан был почти собран мы с Сергеем и так готовились к переезду в новую квартиру. Оставалось лишь положить сверху мелочи.
Руки двигались автоматически. Зубная щётка. Зарядка. Ноутбук. За спиной я чувствовала её жгучий взгляд. Она не уходила, стояла, контролировала, чтобы я ничего «лишнего» не взяла.
Когда я с чемоданом проходила мимо неё к выходу, она бросила вдогонку:
И сыну моему не жалуйся. Сам разберётся, с кем связался, когда вернётся. Может, хоть глаза раскроет.
Дверь за моей спиной захлопнулась так, что в ушах зазвенело.
Я осталась стоять на прохладной вечерней улице. В кармане завибрировал телефон. Не глядя, я достала его. Сообщение от нотариуса, которого наняла неделю назад.
**«Арина, добрый вечер. Все формальности улажены. Сумма наследства от вашего дяди окончательно подтверждена и переведена на ваш счёт. Поздравляю».
Я подняла глаза на дом. Большой, красивый, тот самый, в котором минуту назад я была никем.
Тот самый, который Тамара Игоревна, увязнув в долгах после провального бизнеса, срочно выставила на анонимную продажу через риелтора. Она думала, никто не знает.
Я знала.
Холодная, ясная мысль родилась в голове. Острая и идеальная, как льдинка. Я снова посмотрела на освещённые окна дома, за которыми осталась женщина, только что уничтожившая меня.
На моём лице появилась улыбка. Совсем не жалкая.
Я нашла в контактах номер того самого риелтора, визитку которого случайно увидела в прихожей.
Алло, добрый вечер. Меня зовут Арина. Я по поводу дома на Ладожской. Он ещё продаётся? Отлично. Готова внести задаток. Прямо сейчас.
Риелтор на том конце провода на секунду растерялся. Видимо, не ожидал такого напора ночью.
Но деньги не пахнут, и уже через час мы сидели в круглосуточном кафе, подписывая предварительный договор.
Мой нотариус, разбуженный звонком, подтвердил мою платёжеспособность и начал готовить документы для анонимной сделки через подставную фирму.
Следующую неделю я жила в дорогом отеле в центре. Я не звонила Сергею. Ни разу.
Это было самое сложное сдержаться, не пожаловаться, не услышать его голос. Но я знала: Тамара Игоревна уже обработала сына. Мой звонок лишь подтвердил бы её версию. Я решила дать ей доиграть партию до конца.
Он позвонил сам, в день прилёта. Я смотрела на его имя на экране и чувствовала, как сердце качает кровь где-то в горле.
Арина, ты где? его голос был холодным и отстранённым.
В отеле, спокойно ответила.
В отеле? Что за бред? Мама сказала, ты собрала вещи и ушла, хлопнув дверью, после её замечания. Ты ведёшь себя как ребёнок!
Я усмехнулась. Так вот какая официальная версия. Не её выгнали, а сама ушла. Гениально.
Твоя мама кое-что недоговаривает, Сергей.
Что она может недоговаривать? Она сказала, ты её оскорбила! Что ты ненавидишь её и её дом! Арина, я такого от тебя не ожидал. Ты должна извиниться.
Вот он. Момент истины. Он даже не попытался выслушать меня. Не дал шанса. Приговор был вынесен заочно.
Извиниться? переспросила я, чувствуя, как внутри закипает ледяной гнев. За что? За то, что меня вышвырнули на улицу?
Хватит драматизировать! Возвращайся домой, поговори с мамой. Веди себя как взрослая. Мы же семья.
Семья. Слово прозвучало как издевательство.
Знаешь, Сергей, я как раз и веду себя как взрослая. Решаю проблемы. Например, жилищный вопрос.
В трубке повисло молчание.
О чём ты? Мы же скоро переезжаем в нашу квартиру.
Мы да. А вот твоя мама нет. У неё, кажется, другие планы. Она ведь продаёт дом, да?
Я слышала, как он напрягся.
Продаёт. У неё трудности. Но это не твоё дело.
Уже моё, мой голос был спокоен, но в нём звенела сталь. Передай маме, что у неё появился новый хозяин. И этот хозяин даёт ей ровно неделю, чтобы съехать. Или она может остаться. В качестве прислуги.
На том конце провода раздался приглушённый вздох. Это была Тамара Игоревна, которая, видимо, слушала разговор по
