**Дневник Маргариты Ивановны**
Тринадцать лет — казалось, наш брак с Николаем был нерушим. Мы жили душа в душу, и даже мысль о том, что что-то может нарушить нашу идиллию, казалась абсурдной.
В этом году Николаем должно было исполниться сорок, и мы мечтали отметить этот юбилей вдвоем, где-нибудь на берегу Черного моря, в уютном уголке. Но за два месяца до даты он вдруг охладел к этой идее, избегал разговоров, а однажды и вовсе вспылил.
— Хватит трепаться об этом! — рявкнул он. — Как банный лист пристала! Неужели больше не о чем поговорить?..
После этой ссоры я, рыдая, заперлась в спальне, а он, хлопнув рюмку коньяка, заснул в гостиной. Дни шли, а Николай оставался отчужденным. Раньше мы всегда находили общий язык, а теперь…
На выходных встретилась со старой подругой Людмилой. Она сразу заметила мое состояние, и я не удержалась — поделилась сомнениями.
— Может, у него появилась другая? — высказала она догадку.
Я замерла. Конечно, мысли об этом лезли в голову, но я гнала их прочь. Однако теперь всплыли детали: задержки на работе, внезапные отлучки, ключи от дачи в кармане пальто — а ведь в апреле мы туда еще не ездили…
Сердце сжималось от боли. Что делать? Как завести разговор, чтобы не вызвать новый взрыв?
Но заговорил он сам. Видимо, мое подавленное состояние было слишком очевидным.
— Я не знаю, что со мной, — произнес он тихо. — Мне нужно побыть одному. Перееду на дачу, разберусь в себе… Потом поговорим.
С этими словами он собрал вещи и ушел. Я сидела в оцепенении, не в силах произнести ни слова. Родителям в Нижний Новгород я ничего не сказала, дочери-подростку Соне — тоже. Для них он просто в командировке.
Люда была категорична:
— Я же говорила! Поедем вечером на дачу, проверим!
Но я отказалась. Выслеживать мужа — не в моих правилах. Если он решил уйти, значит, так тому и быть.
Десять дней — без единого звонка. Потом раздался звонок с его работы: не знаю ли я, где Николай? Он взял отгулы, но уже два дня как должен был выйти, а его нет, телефоны молчат.
Беспокойство пересилило гордость. Я поехала на дачу. Его там не было, но на столе лежало письмо — два листа, исписанных его почерком.
*»Маргарита, родная… Прости, что не сказал всего раньше. Вины твоей здесь нет, только моя. Десять лет мы были женаты, когда я узнал, что у меня есть еще одна дочь — от женщины, с которой встречался до тебя. Мы расстались, она уехала в Красноярск, но спустя годы нашла меня и рассказала о Лизе. Три года я молчал, пытался забыть… пока не пришло известие, что ее мать умерла. Она знала о болезни и просила меня не оставлять девочку. Я уехал оформлять опекунство. Новый номер прилагаю — поменял, чтобы с работы не доставали.*
*Позвони. Прости за трусость. Лиза так похожа на меня… и на нашу Соню. Хотя она старше на два года.*
*Когда примешь решение — обсудим все. Я люблю вас обеих. Твой Николай.»*
Я перечитывала письмо снова и снова, слезы капали на бумагу… но в груди теплилось облегчение. Он не предатель, не подлец. Просто запутавшийся человек.
Я набрала номер.
— Возвращайтесь. Обеих жду дома. Обсуждать тут нечего.
