Официант накормил двух сирот, а через 20 лет они его нашли.
Метель окутала провинциальный городок Белогорье белым покрывалом тишины. Ледяные узоры, словно кружево, украшали оконные стёкла, а ветер выл по пустынным улочкам, унося с собой отголоски забытых воспоминаний.
Термометр показывал минус двадцать восемь самая суровая зима за последние пятнадцать лет в этой части области.
В полумраке небольшого кафе «У тракта» на окраине города стоял мужчина за потертой деревянной стойкой, протирая столы, которые уже четыре часа не видели посетителей. Его ладони были изрезаны морщинами от многолетнего труда характерные следы повара, который чистил тонны картошки и нарезал сотни килограммов мяса.
На его синем фартухе красовались пятна от тысячи блюд, приготовленных с душой: борща, сваренного по бабушкиному рецепту, котлет из собственного фарша, солянки с настоящими оливками.
Он обернулся к входной двери, почувствовав едва слышный звон старый медный колокольчик, висевший там уже тридцать лет.
И вот они стояли перед ним двое дрожащих детей, промокших до нитки, голодных и напуганных. Мальчик лет одиннадцати в рваной куртке, девочка не старше шести в тонкой розовой кофточке.
Их лица прижались к стеклу, словно призраки нищеты, оставляя на нём отпечатки маленьких ладошек. Этот момент перевернул всё с ног на голову.
И всё же этот человек даже не подозревал, что один простой поступок милосердия в тот морозный зимний день 2002 года отзовётся эхом спустя два десятилетия.
Николай Белов не планировал задерживаться в Белогорье дольше года.
Ему тогда было двадцать восемь, и он лелеял грандиозные мечты стать шеф-поваром в столичном ресторане, а может, даже открыть свой. Он мечтал о месте, где звучала бы живая музыка, где официанты говорили бы на нескольких языках, а в меню были блюда со всего мира. Название уже придумал «Золотая ложечка».
Но судьба, как это часто бывает, распорядилась иначе. После внезапной смерти матери Николай бросил работу повара в московском ресторане и вернулся домой.
Ему нужно было заботиться о четырёхлетней племяннице Ларисе голубоглазой девочке с золотистыми кудряшками, которая после ареста матери осталась совсем одна.
Долги росли как сход лавины коммуналка, кредит за мамину операцию, алименты, которые требует отец Ларисы. Николай устроился официантом и поваром в захудалое придорожное кафе «У тракта».
Хозяйка, Валентина Петровна, пожилая женщина с добрым сердцем, но пустым кошельком, платила ему всего пять тысяч рублей в месяц по тем временам смешные деньги.
Работа была непрестижной, но честной. Николай вставал в пять утра, чтобы успеть испечь пирожки к открытию. Его фирменные пирожки с мясом разлетались как горячие пирожки каламбур, который очень нравился завсегдатаям.
А в городке, где лица мелькали, как осенние листья на ветру, Николай стал тихим якорем.
Он помнил, что Анна Сергеевна любит чай с лимоном, но без сахара, что дальнобойщик Сергей всегда заказывает двойную порцию гречки с тушёнкой, а местный учитель Михаил Степанович предпочитает крепкий кофе после третьего урока.
Как раз в ту зиму 2002 года метеорологи потом назвали её «зимой века» он их и увидел. Это была суббота, 23 февраля, День защитника Отечества. Большинство кафе закрывались рано, но Николай работал до позднего вечера, зная, что дальнобойщикам может понадобиться горячая еда.
Мальчик лет одиннадцати и девочка, которой вряд ли было больше шести, жались друг к другу у дверей кафе.
На мальчике была рваная зимняя куртка, явно не по размеру слишком большая, наверное, досталась от старших детей в детдоме.
Девочка была закутана в тонкую розовую кофточку, явно летнюю, и дрожала, как осиновый лист. Их обувь старые резиновые сапоги с дырками промокла насквозь. Глаза широко раскрыты от того первобытного страха, который даёт только голод и беспризорность.
Николай почувствовал, как что-то острое пронзило его грудь не просто жалость, а боль узнавания. Он сам был таким же ребёнком. Его отец исчез, когда Коле было десять, оставив семью без средств.
Мать работала на трёх роботах уборщицей в школе, продавщицей в магазине, а по ночам стирала бельё соседям.
Голод тогда стал постоянным гостем в их доме, и Николай помнил это чувство пустоты в животе, когда кажется, что внутри тебя зверь, грызущий тебя изнутри.
Не раздумывая, он распахнул дверь кафе, впуская внутрь порывы ледяного ветра.
Заходите, детки, быстрее! крикнул он, жестом приглашая их войти. Здесь тепло, не бойтесь.
Он подвёл их к столику у батареи самому тёплому месту и сразу поставил перед ними две тарелки борща, сваренного по рецепту покойной бабушки. Суп был таким горячим, что пар поднимался густыми клубами.
Кушайте, не стесняйтесь, мягко сказал он, ставя рядом корзинку со свежим чёрным хлебом и миску сметаны. Здесь вы в безопасности. Никто вас не тронет.
Мальчик, сначала настороженный, как дикий зверь, готовый убежать при первой опасности, осторожно взял ложку. Попробовал борщ и его глаза округлились от удивления: видно, он не ожидал, что еда может быть такой вкусной. Потом отломил кусок хлеба и протянул половину сестре.
На, Катюша, кушай, прошепот
