Меня зовут Анастасия, мне 17 лет, и я родом из Новосибирска. Много лет я хранила молчание, но теперь решилась поведать свою историю. Быть может, кто-то узнает в ней себя. Быть может, кто-то задумается. А может, хоть одна мать вспомнит, что дочь важнее мимолётной страсти.

Мои родители разошлись, когда мне было десять. Не скажу, что до этого у нас царила идиллия ссоры, упрёки, ледяное молчание между ними ощущалось даже тогда, когда я ещё не понимала многого. Но после развода стало только хуже. Мать и отец словно мерялись, кому я обуза не из любви, а из упрямства. Меня перекидывали из квартиры в квартиру, как ненужную вещь. У отца было тесно, но хоть тихо. У матери просторнее, но с каждым годом дышать там становилось тяжелее.

Всё окончательно рухнуло, когда у матери появился новый мужчина. Его звали Артём. Лет тридцати, моложе её на добрых десять лет, он сразу повёл себя, как хозяин в доме, а я стала лишней. Сначала он любезно улыбался, делал вид, будто интересуется моими делами. Но маска быстро спала. Ему не нравилось, что я живу с матерью. Не нравилось, что она тратит на меня деньги. Он открыто говорил, что мой отец неудачник, что я балласт, и что пора мне «научиться стоять на своих ногах».

Он вертел матерью, вытягивал из неё деньги, твердил, что дочь-подросток лишь помеха её счастью. А мать мать слушала. Она уже не замечала, как я плачу по ночам. Как крадусь на кухню за книгой, лишь бы не попадаться им на глаза. Как прячусь в ванной, чтобы хоть минуту побыть одной.

Последней каплей стала та ночь, когда я услышала их ссору. Крики стояли такие, что звенели стёкла. Я выскочила из комнаты, чтобы встать между ними, защитить мать мне казалось, он вот-вот ударит её. Но вышло иначе. Он взглянул на меня с такой ненавистью, что сердце оборвалось. Я крикнула: «Прекрати! Не смей на неё орать!» и тут же получила удар. Настоящий, с размаху. Он ударил меня так, что я грохнулась об угол комода. В глазах потемнело. Помню только крик матери и тишину.

Я ждала, что он уйдёт. Что мать выгонит его, обнимет меня, позовёт врача, скажет, как любит. Я смотрела ей в глаза, ища спасения. Но она лишь прошептала: «Сама виновата». А через час велела собираться к отцу.

Я молча сложила вещи. Сердце вырвали и даже не заметили. Я не плакала. Не кричала. Просто ушла, поняв, что дома больше нет.

Теперь я живу у отца. Он старается, но между нами нет той близости, которую я тщетно искала у матери. Я больше не жду её звонков, не надеюсь на извинения. Хотя где-то внутри всё ещё теплится девочка, ждущая, что мать распахнёт дверь и скажет: «Прости, родная». Но этого не будет. Она выбрала его того, кто поднял руку на её ребёнка.

Я не желаю ей зла. Но знаю: придёт день, и он уйдёт. Найдёт другую моложе, покорнее. Оставит её одну. И тогда, может быть, она вспомнит обо мне. Но я уже не буду той, что готова прощать. Потому что предательство матери это шрам, который не заживёт никогда.

Я говорю всем родителям: не рожайте детей, если не готовы быть рядом, если не можете поставить их выше своих страстей. Мы, дети, не виноваты в том, кого вы любите. Мы не просили нас рожать. Но если уж привели в этот мир не бросайте.

Мама, если когда-нибудь ты прочтёшь это знай: я выжила. Я встала на ноги. Я сильная. Но больше не приду к тебе, как раньше, с детскими слезами. Ты мне больше не мать. Ты просто женщина, которая когда-то меня родила.