Вот сижу я, старая, в этом доме для престарелых, и вспоминаю свою молодость, а особенно сына Алёшу. Ох, красивый же он был в девятом-десятом классе! В том возрасте все дети милые и мальчики, и девочки. Но старые люди говорят: есть просто симпатичные, а есть те, кто по-настоящему прекрасен. Алёша был из таких.
Высокий, стройный, с чёрными усиками совсем как взрослый мужик выглядел. Не качок, но и не тощий. Девчонки на него засматривались, а он знаешь, какой интересный был. Я, как учительница музыки, старалась ему хорошие рубашки да туфли достать, хоть времена были непростые. Говорила ему:
Не женись на ком попало, сынок. Твоя девушка должна быть особенной красивой, умной, из хорошей семьи. А то как бы не сглазили не успеешь и глазом моргнуть.
И правда, пробовали разные: Таня смешные записочки писала, Света брюнетка, Надя рыженькая все к нему липли, в кино звали, на танцы. А он мне всё рассказывал. Но я-то знала, что они ему не пара: у одной родители ругаются, у другой с литературой плохо, а третья ростом не вышла. Говорила ему:
Не твои они, подожди получше.
А он, знаешь, захотел с той рыжей Надей на школьном вечере потанцевать. Пригласил. Тусклый свет, шёлковые платья, музыка такая не кружиться, а прижаться. Она голову ему на плечо положила и он аж внутри загорелся! Думает: вот она, та самая.
Потом мне всё рассказал, а я спрашиваю:
А кто у неё родители?
Он говорит:
Только мать, отец ушёл. Хотя она сама не понимает, что случилось.
Я строго ему сказала:
Не твоя, сынок.
Мне и самой было нелегко я разведёнка, с мужем не сложилось. Он, хоть и неплохой, но чего-то не хватало. Я всё держала в руках, дом в порядке, а он с гитарой в углу тихо бренчал.
И сыну лёгких путей не давала: учись, работай, а про девушек потом. Говорила:
Институт закончишь тогда подумаем.
А сколько я за ним следила, чтобы глупостей не натворил! Слышала про подруг: сын гулял, потом женился и ребёнок появился.
В университете Алёша был серьёзный: конспекты вёл, на пары ходил, никуда лишнего не лез. Там девушка Ира с ним училась, тоже хорошая, но бабушка моя её не принимала. Говорила:
Не твоя она, сынок.
Они после пар оставались, разговаривали, но дальше не пошло. Потом она с другим сошлась.
А я всё держала под контролем: и обед вовремя, и рубашки выстираны. Боялась, как бы какая-нибудь негодяйка моего сына не увела. Потому что мой Алёша это моё всё.
Муж мой ушёл внезапно, оставил меня одну. Говорили: «Ты не первая, не последняя», но легко не было. Я жила ради сына.
Вот он ходит вечерами по городу сколько всего изменилось! Новые дома, парки, даже кинотеатр новый. А я сижу тут, в доме престарелых, и думаю о нём. Вчера видела его в толпе Ира рядом, а он меня не заметил.
Мама больна, на улицу не выходит. Говорит:
Женись, Алёша, женись. Тут уже ни приготовить, ни прибрать некому.
А я-то знаю на ком же тогда?
И вот сижу я, старая бабка, в своей комнатке, и думаю, как же тяжело бывает быть матерью… Особенно когда твой сын «маменькин сынок», и весь его мир это ты.
Вот так-то, внучка. Жизнь учит, что даже самые близкие могут быть и самым дорогим сокровищем, и самой суровой карой. Но я всё равно люблю своего Алёшу. Он мой.
