Из страдания расцвела любовь: благодарю Господа за Сергея!
Меня зовут Марина Соколова, я живу в Дубне, где могучая Волга огибает зелёные просторы Подмосковья. С детства я бредила материнством ещё девчонкой могла часами наблюдать за малышами во дворе, представляя, как однажды у меня будет свой ребёнок. К двадцати пяти годам мечта стала почти осязаемой: я замирала в парке, глядя, как дети носятся, хохочут, падают и поднимаются, а сердце ныло от невозможности ощутить это счастье.
Дмитрий стал моей первой любовью. Мы строили планы, обсуждали свадьбу, и когда я узнала о беременности, меня накрыло счастьем, как весенним ливнем. Я уже рисовала в голове наш дом, нашу семью, крохотные ручки, цепляющиеся за мои пальцы. Но для него новость стала ударом. Он побледнел, замолчал, а через день просто собрал вещи и исчез из нашей съёмной квартиры. Не простился, не оставил ни слова. Больше я его не видела.
Ночью я металась в постели, не в силах сомкнуть глаза. Мысли жужжали, как разъярившийся рой: аборт, отказ, растить одной. Первые два варианта я отмела сразу это значило бы предать саму себя. Третий пугал: я знала, что столкнусь с осуждением родных, с их вечным «я же предупреждала», но была готова идти до конца.
Говорят, утро вечера мудренее и оно принесло мне свет. В тот день, бредя на работу с каменным сердцем, я столкнулась в подъезде с Сергеем. Он жил этажом выше высокий, тихий парень, который давно поглядывал на меня с нежной улыбкой. Я замечала, как он спешит придержать дверь, как ловит мой взгляд, но всегда отводила глаза, бросая лишь короткое «здравствуй». А в тот раз остановилась. Заговорила. Он спросил про Дмитрия, и я, сама не понимая почему, выложила ему всё страх, боль, пустоту внутри.
Вечером он встретил меня у дома с букетом ромашек, а через месяц мы расписались. Я противилась казалось, это лицемерие, но Сергей твёрдо сказал: «Доверься мне».
Мой муж оказался золотым человеком чутким, терпеливым, с душой нараспашёнку. Но любви не было. Когда родилась наша Лиза, он творил чудеса: за неделю превратил квартиру в уютное гнёздышко, сам собрал кроватку, поклеил обои с бабочками. Друзья помогали, а он сиял, как ребёнок. Что-то дрогнуло во мне, но той самой искры не случилось. Сергей не сдавался, оберегал меня, но я оставалась холодной, как зимнее окно.
Потом судьба нанесла новый удар. Наш сын родился слабым, с тяжёлым пороком. Врачи шептали: «Не мучай его» Я посмотрела в глаза Сергея в них был тот же ужас, что сжигал меня изнутри. Мы отказались, вцепившись друг в друга, как в последнюю надежду. Но через пять дней малыш умер. Ночью мы рыдали в обнимку он гладил мои волосы, шептал, что, может, там, его не будет мучить боль. Эта потеря сломала нас, но и сплотила крепче стали. Именно тогда я впервые поняла: люблю его. Не за заботу, не за терпение а всем сердцем, до дрожи в пальцах. Из нашего горя, как из пепла, проросло нечто настоящее.
Потом, словно в награду, один за другим родились наши мальчишки два весёлых, озорных урагана. Теперь наш дом наполнен криками, смехом, жизнью. Я обожаю Сергея отца моих детей, моего спасителя. Он подхватил меня на краю пропасти и вынес к свету. Верю, это Бог послал его мне, чтобы вместе пережить слёзы и дождаться дня, когда мы будем нянчить внуков. Каждое утро я смотрю на его спящее лицо и думаю: спасибо, что ты есть. Спасибо, что не отпустил мою руку. Наше счастье выковано в боли прочное, как камень. И я знаю: с ним я пройду хоть сквозь ад.
