После 35 лет брака мой муж ушёл к другой, и тут до меня наконец дошло я за всю жизнь ни разу не подумала о себе.
Когда мой благоверный, Владимир Петрович, после трёх с половиной десятилетий совместной жизни собрал вещи и отправился к новой пассии, я ощутила не просто обиду а будто из меня вынули всю начинку. Вместе мы пережили перестройку, вырастили двоих детей, построили дачу в Подмосковье, копили на машину (которая в итоге досталась ему). И вот сижу одна в пустой трёшке, с котом Барсиком на коленях, и понимаю: жизнь, которую я знала, закончилась.
В тот день, когда он, буркнув что-то невнятное, захлопнул дверь, я стояла на балконе хрущёвки и тупила в стену соседнего дома. Как в плохом сериале: главная героиня, всю жизнь пахавшая как ломовая лошадь, внезапно оказалась не у дел. Дети в Питере и Казани, внуки на редких видеозвонках, а я впервые за 30 лет осталась наедине с телевизором и своими мыслями.
Первое время я мучительно соображала: где прокололась? Ведь я всё делала правильно варила борщи, гладила рубашки, терпела его рыбалки с друзьями. Заботилась о семье, о работе, о тёще (ох уж эта тёща!), но вот о себе ни полмысли. И этот факт ударил меня сильнее, чем сам его уход.
Через месяц одиночества пришло прозрение: вся моя радость раньше зависела от других. Теперь же предстояло учиться жить заново. И тогда я, недолго думая, купила путёвку в Сочи место, о котором мечтала с юности, но Владимир Петрович считал курорты «баловством для бездельников».
Сочи стал для меня глотком свободы. Я ела хачапури на набережной, смеялась над туристами в сланцах с носками и впервые за 20 лет одела купальник без оглядки на чужое мнение. Там же познакомилась с Галиной Борисовной дамой бальзаковского возраста из Екатеринбурга, которая, как выяснилось, тоже пережила «развод после тридцати лет стажа». Мы сидели в кафешке «У Давида», пили абрау-дюрсо и ржали над тем, как похожи наши бывшие: «Как же они все, оказывается, на одно лицо!»
Галина Борисовна бросила фразу, которая мне запала: «Пока не начнёшь жить для себя будешь просто мебелью в чужой жизни». И я вдруг осознала: а чего хочу-то я?
Вернувшись в Москву, записалась на курсы керамики. В юности обожала лепить из глины, но потом работа, стирка, готовка всё задвинула на дальнюю полку. Теперь же, пачкая руки в холодной массе, ловила кайф от того, что творю что-то своё.
Прошло полгода. Я уже не была той затюканной тёткой, которую бросил муж. Перестала рыдать под «Иронию судьбы» по ночам. Научилась радоваться: первому снегу, удачному плову в мультиварке, новым подругам. Соседка Зина, бывший учитель рисования, предложила открыть кружок «Глиняная радость» для таких же «брошенок». Теперь мы дважды в неделю лепим горшки, пьём чай с пряниками и дружно ржём над мужчинами, которые «внезапно осознали свою ошибку».
Владимир Петрович, конечно, периодически звонил. Особенно после того, как новая пассия выгнала его за просмотр футбола ночью. Но я лишь вежливо спрашивала: «Володя, ты зашёл за табуреткой или опять денег занять?» В зеркале теперь отражалась не жертва обстоятельств, а женщина, которая наконец-то расправила плечи.
Теперь я твёрдо усвоила: любить себя не прихоть, а survival skill. Я больше не ищу счастья в других, не жду одобрения. Да, жизнь после пятидесяти не малина. Но зато, как говорила моя бабушка: «Лучше быть одной, чем с кем попало».
