Ой, ребята, присаживайтесь, расскажу вам историю, что душу мне рвёт. Сижу я тут, в доме престарелых, куда родные меня упекли, мол, спокойствие нужно. А какое тут спокойствие, когда мысли, как пчёлы, жужжат? Вяжу я носки, а в голове — жизнь моей подруги Анны, её дочки Светланы и как судьба их крутила, будто водоворот в реке. Слушайте, ведь эта история — про любовь, предательство и о том, как правда всё равно всплывает, даже если больно.
У Анны была дочка Светлана — красавица, словно с картины. Глаза зелёные, коса до пояса, а душа — чистая, как утренняя роса. Работала она в школе, учила ребятишек читать, а сама мечтала о семье, о доме, где пахнет пирогами и детский смех звенит. Встретила она Сергея — высокого, плечистого, с улыбкой, от которой сердце таяло. Он в деревне трактористом был, но не простым: руки золотые, дом сам построил, да ещё и стихи писал, представляете? Светлана, как услышала, как он ей стихи под старой берёзой читал, — и пропала.
— Мама, — говорит Анне, — это мой муж. С ним я счастлива буду.
Анна радовалась за дочь, хоть тревога в сердце гнездилась. Сергей хороший, но что-то в глазах его мелькало — будто тень. Но Светлана ослепла от любви, а Анна промолчала — как же дочери счастья не пожелать? Сыграли они свадьбу, гуляло всё село — гармошка, пляски, соседи с пирогами. Светлана в белом платье, как ангел, а Сергей ей руку целовал, обещал звёзды с неба.
Посмелились они в Сергеевом доме. Светлана цветы сажала, занавески вышивала, в школе детям сказки читала, а вечером с Сергеем ужинали, смеялись. Анна приезжала, смотрела на них — и сердце грелось. Но через год заметила: Светлана похудела, глаза потухли, улыбка не та.
— Что случилось, дочка? — спрашивает.
— Да всё в порядке, мама, — отмахнулась Светлана. — Просто устаю.
Но Анна не дура. Видела, как Сергей вечерами пропадает, как телефон прячет, как на Светлану не смотрит, когда говорит. Соседи шептались: видели Сергея с какой-то в городе, в кафе, смеются, за руки держатся. Анна дочери намекнула, а та:
— Мама, не выдумай. Он меня любит.
Но любовь, ребята, как огонь: греет, пока дрова есть. А у Сергея дрова, видимо, где-то ещё горели. Однажды Светлана вернулась с работы раньше — в школе занятия отменили. Заходит домой, а там — женский шарф на вешалке, чужой. В спальне — смех, шёпот. Светлана дверь открыла, а там Сергей с какой-то девкой, моложе её, в ихней постели.
— Света… — начал он, но она уже не слушала. Выбежала из дома, слёзы душат, сердце рвётся. Побежала к Анне, в слезах всё рассказала. Мать обняла, чаю налила, но ничего не говорила — знала, что слова сейчас не помогут.
На следующий день Сергей прибежал, на коленях ползал:
— Прости, Света, это ошибка! Я тебя люблю, она ничего не значит!
Светлана слушала, а в глазах — пустота. Анна не выдержала:
— Ошибка? Ты ей сердце разбил, а называешь это ошибкой? Убирайся, Сергей, и не возвращайся!
Он ушёл, но ненадолго. Стал Светлане звонить, цветы слать, стихи писать, как раньше. А она слабая была, любила его ещё. Поверила, простила. Вернулась к нему, хоть Анна умоляла: «Дочка, не ходи, он предаст снова». Но Светлана говорила: «Мама, он изменится. Я верю».
Прошёл ещё год. Светлана забеременела, радовалась, как ребёнок. Сергей вроде тоже — дом красил, кроватку мастерил. Но Анна видела: тень в его глазах никуда не делась. И не ошиблась. Однажды Светлана в больницу поехала, на обследование, а Сергей снова ту девку привёл. Соседка, старая Прасковья, всё увидела, Анне позвонила. Анна, как вихрь, примчалась к дому. Застала их — Сергей даже не оправдывался, только смеялся:
— Ну и что? Мужик я, мне можно.
Анна его за шкирку, как щенка, и к дверям:
— Вон из дома! Чтоб духу твоего здесь не было!
Светлана вернулась, всё узнала. Сидела на кухне, в стену смотрела, а живот гладила. Анна рядом — молчит, только руку её сжимает. Наконец Светлана шепчет:
— Мама, я больше не могу.
— И не надо, — ответила Анна. — Ты сильная, дочка. И твоему ребёнку твоя сила нужна.
Светлана собрала вещи, вернулась к матери. Сергей ещё пытался её вернуть — то цветы, то звонки, то угрозы. Но Светлана будто очнулась. Заблокировала его, подала на развод. Анна помогала, как могла — и щами горячими, и добрым словом. А когда родился мальчик, Ваня, Светлана снова засветилась. Он был маленький, но крепкий, с её зелёными глазами.
Сергей объявился через полгода. Пришёл к Анне, пьяный, в слезах:
— Дайте мне сына увидеть! Я же отец!
Анна дверь не открыла:
— Ты отец? Ты предатель, Сергей. Сына своего не заслужил.
Он оскорблял, в дверь стучал, но ушёл. Соседи говорили, что он в городе с той девкой живёт, но счастья там нет — ругались, разошлись. Сергей пить начал, трактор продал, дом запустил. А Светлана с Ваней у Анны росли. Она в школе дальше учила, детям сказки рассказывала, а Ваня бегал, смеялся, маму обнимал.
Прошло три года. Светлана однажды пришла домой, глаза горят.
— Мама, — говорит, — меня в городе на курсы пригласили, для учителей. И там один мужчина… Иван. Он библиотекарь, тихий, но добрый. Слушает меня, мама. И Ваню любит.
Анна улыбнулась:
— Если он тебя видит, дочка, а не себя в твоих глазах, значит, это мужчина.
Иван и правда был не то что Сергей. Без громких слов, без стихов, но с руками, которые всегда помогали, и с глазами
