Эгоизм свекрови: Как её равнодушие оставило моих детей без бабушки
Меня зовут Ольга. Пять лет назад я считала себя самой счастливой. Мой муж, Игорь, был моей опорой, а наши двойняшки, Катя и Даша, наполняли дом радостью. Но всё разрушилось в один миг, когда Игорь пропал. Он вышел из дома и не вернулся. С тех пор моя жизнь — это битва за выживание, а свекровь, Тамара Сергеевна, вместо помощи отвернулась от нас, обвиняя меня в исчезновении сына и игнорируя родных внучек. Её холодность разбивает мне сердце, и я не понимаю, как достучаться до женщины, которой, кажется, нет дела ни до кого, кроме себя.
Мы жили в маленьком городке под Екатеринбургом. Наш брак с Игорем был счастливым. У нас родились две чудесные девочки, и я верила, что так будет всегда. Но в преддверии 8 Марта Игорь исчез. Его видели в магазине с цветами — он торопился домой, ко мне. Но я так и не дождалась. Первые месяцы я рыдала от отчаяния, не зная, как жить дальше. С двумя малышками на руках мне пришлось взять себя в руки и искать работу. Устроилась продавцом, но помощи от государства не дождалась — Игорь числился пропавшим, и никому не было дела до того, что мои девочки остались без отца.
Моя мама, Галина Ивановна, стала моей поддержкой. Несмотря на свои 60 лет, она приезжала из соседнего городка, чтобы сидеть с девочками, когда они болели. Готовила, убирала, читала Кате и Даше сказки, учила их лепить из пластилина. Я видела, как ей тяжело, но она никогда не жаловалась. А вот свекровь, Тамара Сергеевна, жила в пяти минутах ходьбы, но приходила раз в полгода. Приносила шоколадки, бросала холодное «здравствуйте» и уходила. Её безразличие к внучкам резало душу, но хуже всего были её слова.
«Это ты виновата, что Игорь пропал! Наверное, твой ухажер его где-то прикончил, а теперь он без памяти лежит в больнице!» — кричала она. Я задыхалась от обиды. «Как вы можете такое говорить? Я одна с двумя детьми, работаю без отдыха, даже поесть некогда! Моя мама из другого города ездит, а вы рядом — и вам всё равно!» — однажды сорвалась я. Тамара Сергеевна вспылила: «Ты для себя рожала — вот и разбирайся! Я чужих детей нянчила — соседских, знакомых, а они теперь даже взгляд не поднимут. Хватит! Хочу покоя. Это я сына потеряла, а не ты! Мне жить не хочется!»
Её слова обожгли, как раскалённое железо. Она ставила моих девочек, родных внучек, на одну доску с чужими детьми! «Это дочери вашего сына! Как вам не стыдно?» — кричала я. Но она лишь махнула рукой: «Дети — это грязь и крики. Я хочу жить для себя. Я и так живу памятью об Игоре, а твои девчонки мне его не вернут». У меня перехватило дыхание. Как можно так говорить о собственной крови? Тамара Сергеевна выглядела не как безутешная мать, а как женщина, думающая только о себе. Её свежий маникюр, стрижка и новые туфли кричали: её «горе» — лишь пустые слова.
Я пыталась до неё достучаться: «Хотя бы ради Игоря помогите! Он бы хотел, чтобы вы заботились о его детях». Но она отрезала: «Я своё отслужила, сына одна подняла. А ты сама справляйся». В тот момент я поняла: помощи не будет. Я даже думала запретить ей видеться с Катей и Дашей. Они не чувствуют её любви — зачем им такая бабушка? Но потом представила Игоря, смотрящего на нас сверху. Он бы не простил, если бы я оборвала эту ниточку. Его сердце разорвалось бы от боли, узнай он, что его мать бросила его детей.
Я разрываюсь между обидой и долгом. Моя мама выбивается из сил, помогая нам, но я не могу требовать от неё большего. Девочки растут, и я хочу, чтобы они знали семейное тепло, но как этого добиться, если Тамара Сергеевна думает только о себе? Какие слова найти, чтобы растопить её лёд? Может, кто-то сталкивался с таким? Как пробиться к человеку, который закрыл сердце? Душа болит за дочек, за Игоря, за себя. Неужели мои дети так и не узнают бабушкиной любви?
